Рейтинг: 4.3/5.0 (1854 проголосовавших)Категория: Windows: Языки
(К соотношению внутренней формы и актуального значения)
Лингвистическая терминология (как и терминология других областей знания) представляет собой структурное единство, гетерогенные и гетерохронные составляющие которого – особенно в его основной, базовой, элементарно-фундаментальной части, освященной традицией и закрепленной временем и школьно-вузовской преподавательской практикой, – как правило, не привлекают к себе рефлектирующего внимания ни учащихся, ни учащих. Между тем многие единицы этой базы, пережившие эпоху и научные школы, которые их породили, и оказавшиеся в иной, изменившейся общеязыковой системе, становятся – вследствие сохраняющейся ясности и прозрачности их внутренней формы – гипнотизирующим тормозом для развития научной мысли либо, что еще опаснее, дают ей ложное направление. В ряду таких терминов – общепринятые, общеупотребительные, общепризнанные и нигде, никем и никак не обсуждаемые и не комментируемые квалификаторы именных образований («новых имен» [Болла и др. 1968; Грамматика-70; Грамматика-80; Грамматика-89] или же – в понимании большинства авторов – «форм» [Абакумов 1942; Виноградов 1947; Валгина 1971; Аникина, Калинина 1983; Буланин 1976; Шанский, Тихонов 1981 и др. ], реже без определения их природы [Исаченко 1954], с суффиксами так называемой «субъективной оценки ».
1. При многочисленных частных расхождениях в их трактовке и описании, все грамматисты рассматривают эти образования, исходя из выражаемых ими (ими как целыми или суффиксами в их составе; ср. также прямое отождествление «формы» и суффикса в [Валгина 1971]), «категорий » (см. например, [Шахматов 1941; Абакумов 1942; Трофимов 1957]), «значений » (см. например, [Богородицкий 1935; Булаховский 1952; Грамматика-70 и др. ]) или «оттенков значения » (см. например, [Аникина, Калинина 1983; Голанов 1962; Кононенко 1978; Розенталь 1976; Barnetova 1979 и др. ]) «уменьшительности» (Умнш.) – «увеличительности» (Увлч.) / «усилительности» (Услт.), с одной стороны, «ласкательности» (Ласк.) – «пренебрежительности» (Прнбр.) / «уничижительности» (Унчж.), с другой, между членами которых разные авторы устанавливают различные отношения суборди-нации, координации и связи:
1.1. «Ласк. – Умнш.», «Прнбр. – Умнш. / Увлч.» [Аванесов, Си-доров 1936; 1945].
1.2. «Умнш.», «Ласк.», «Унчж.», «Увлч.» [Розенталь 1976] или «Умнш.», «Ласк.», «Увлч.», «Прнбр.» [Голанов 1962; Кононенко, Брицын1978].
1.3. «Умнш.», «Ласк.», «Умнш. – Ласк.», «Умнш. – Унчж.», «Увлч.» [Грамматика-70] или «Умнш. – Ласк.», «Умнш.», «Ласк.», «Прнбр.», «Увлч.» [Аникина, Калинина 1983].
1.4. «Увлч.», «Умнш.», «Унчж.» / «Прнбр.», «Ласк.» [Богородицкий 1935] или «Увлч.», «Умнш.», «Ласк.», «Прнбр.» [Булаховский 1952].
1.5. Если учесть также работы, которые вводят дополнительный критерий «положительной» – «отрицательной» оценки (см. например, [Гвоздев 1958] и особенно [Гужва 1967]) или оценки «одобрительной» – «неодобрительной» (см. например, [Попов 1978]), то станет ясно, насколько широк разброс предлагаемых классификационных решений, каждое из которых формулируется категорически-аподиктическим образом, без каких бы то ни было аргументов и обоснований, не говоря уже об обращении к опыту предшественников и анализе иных точек зрения.
2. Несомненно, однако, что ни одна из такого рода классификаций не удовлетворяет элементарным требованиям целостности, системности, согласованности и непротиворечивости ее элементов и, имея в виду синтетическую «категорию субъективной оценки», не объясняет и даже не задается вопросом, что это за категория (В. А. Трофимов без всякого обоснования включает в нее и формы степеней сравнения [Трофимов 1957]) и откуда она берется. При этом следует учесть, что:
2.1. Принимаемая всеми «Ласкательность», будучи несомненно категорией субъективной. очевидно, не является «оценкой », так как представляет собой лишь «экспрессивное отношение », складывающееся на базе определенной оценки. Ср. «Ласкательный. 3. Выражающий ласку, вносящий своей формой от-тенок ласки. Ласкательные формы существительных» при «Ласка. 1. Проявление нежности, любви. (…) 2. Доброжелательное, приветливое обращение, отношение» ([БАС: 6, 69] – разрядка моя. – А. П.). То же, в [MAC 1982: II, 165].
2.2. В то же время находящиеся в центре всех указанных выше и других подобных классификаций «Уменьшительность» – «Увеличительность», выражая количественную оценку, не несут в себе ничего субъективного, поскольку – если исходить из живых словообразовательных связей этих терминов в современной языковой системе – за ними стоят совершенно объективные физические действия по глаголам уменьшить /уменьшать – увеличить/увеличивать: «1. (с-)делать меньше / больше по величине, объему, количеству» «2. (с-)делать меньшим / большим по степени, силе, интенсивности» [MAC 1984: IV, 490, 449].
2.3. Таким образом, в сфере «субъективной оценки» остаются только «Прнбр.» и «Унчж.», которые действительно оценивают, и притом субъективно.
3. Базой этой субъективности являются не реальные физические, а идеальные – ментальные – действия: не уменьшение и увеличение, а умаление (приуменьшение) и преувеличение, т. е. действия по глаголам умалить /умалять (приуменьшить / приуменьшать) – преувеличить / преувеличивать «представить / представлять что-либо (роль, значение, смысл, ценность) в меньших / больших (чрезмерно уменьшенных / увеличенных) по сравнению с действительностью размерах». Это именно те ментальные действия, которые лежат в основе особого – тимиологического – ранжирования элементов универсума по степени их важности, ценности и значительности [Пеньковский 1995] и как раз и формируют такие, по слову Ницше, «человеческие, слишком человеческие» типы отношений к человеку и миру, как пренебрежение (презрение) и уничижение (не смешивать с унижением!). И это – не отрицательная оценка, а обесценение!
4. Таким образом, общепринятая «Уменьшительность» губительно скрывает и не позволяет различать объективное физическое «уменьшение» и субъективное ментальное «умаление», как равным образом общепринятая «Увеличительность» скрывает и не позволяет различать объективное физическое «увеличение» и субъективное ментальное «преувеличение». В старом литературном языке начала – середины XIX в. где «физическое» и «ментальное», как и во многих других случаях, в семантической структуре этих слов совмещались. ситуация была принципиально иной, двузначность этих терминов была открытой и опасности не представляла.
Дело в том, что в эту эпоху уменьшить (по Далю, – уменьшить [IV, 492]) /уменьшать и умалить (по Далю, – умалить [IV, 490]) /умалять (по Далю, также умаливать [IV, 490]) функционировали как свободные дублеты. «Умалительныя называются также уменьшительными», – читаем мы в старой русской грамматике 1783–1788 г. [Барсов 1981]. Глагол же преуменьшить / преуменьшать, по-видимому, вообще еще не использовался. Во всяком случае Даль его не знает, а иллюстрации БАС [11, 310] ограничены цитатами из Макаренко и Чаковского. В то же время увеличивать значило и ‘увеличивать’ (по Далю, «прибавлять, умножать количество, пространство, объем, время или качество; заставить расти, возрастать; удлинять, расширять; возвышать, усиливать; распространять» [IV, 461]), и ‘преувеличивать’ (по Далю, «преувеличивать, говорить лишнее» [IV, 461]). И это второе значение, вопреки анахроничной трактовке БАС, не было «переносным», как характеризуются приводимые в качестве иллюстрации словоупотребления увеличивать у Гоголя («Старухе, продававшей бублики, почудился сатана в образе свиньи. К этому присоединились еще увеличенные вести о чуде, виденном волостным писарем» – «Сорочинская ярмарка», 7) и – запоздало! – у Чехова («У него азартная страсть ко всякого рода талантам, и каждый талант он видит не иначе, как только вувеличенном виде» – Письмо A. H. Плещееву, 2 января 1889) [БАС: 16, 106]).
В цитате из Чехова – это не переносное, а устаревшее уже и для его времени употребление (поэтому оно вполне оправданно не фиксируется ни в словаре Ушакова, ни в MAC), – употребление, которое было, однако, общей нормой в литературном языке начала – первой трети XIX в. когда – это необходимо повторить и подчеркнуть – физические и ментальные значения в огромном числе случаев еще не разграничивались и входили в общую широкую семантику слова, не дифференцировавшую и многие другие категориальные значения. актуальные для лексико-грамматической семантики современного русского языка.
Не разграничивать их сегодня, исходя из норм пушкинской эпохи, – значит искажать реальную картину современного языкового состояния. Именно такова, например, ситуация в БАС, где уменьшать – уменьшить толкуется как «Делать меньшим по величине, объему, количеству», а в качестве первой (и притом «беспометной»!) иллюстрации получает цитату из Грановского: «Число жертв Варфоломеевской ночи различно показывается. Католики уменьшают его, протестанты увеличивают» [БАС: 16, 587], за которой в непрерывном ряду следуют примеры из Л. Толстого («Долли с детьми переехала в деревню, чтобы уменьшить сколько возможно расходы») и Н. Морозова («Я, не прибавляя, не уменьшая шага, продолжал свой путь…»). Ср. словоупотребление, аналогичное приведенному выше из Грановского, в письме А. В. Суворова В. С. Попову осенью 1789 г. Испрашивая награды для участников битвы под Фокшанами, он писал: «Не забудьте моих Фокшанских; и ведомо все зависит от милости князь Григорья Александровича <Потемкина>, как и я сам. Я, право, увеличил; разве уменьшил: басурманы считают их урон одних убитых 4000…» (Русский архив, 1901. Кн. 4. Вып. 10. С. 120). То же в дневниковой записи А. И. Тургенева по поводу известных строк Пушкина о Н. И. Тургеневе в строфе из уничтоженной 10-й главы «Евгения Онегина» («Одну Россию в мире видя, / Преследуя свой идеал, / Хромой Тургенев им внимал / И, плети рабства ненавидя, / Предвидел в сей толпе дворян / Освободителей крестьян…»): «Поэт угадал, одну мысль брат имел, одно и видел, но и поэт увеличил: где брат видел эту толпу? пять, шесть – и только!» (цит. по: [Максимов 1974: 123]).
Приписывать же такого рода ментальным употреблениям переносность – значит безнадежно искажать реальную картину языка пушкинских десятилетий и совершенно неоправданно увеличивать – ‘преувеличивать’ степень и уровень его метафоричности и образности (см. об этом также: [Пеньковский 1983; 1988; 1991). Ср. хотя бы немногие примеры из множества интересующих нас словоупотреблений:
1. Увеличивать – ‘преувеличивать’: «Замечено, что записные лжецы в своих рассказах увеличивают претерпенные ими опасности, труды, печали и все обстоятельства убийств или жестокостей, ими виденных…» (В. А. Жуковский. Рассуждение о трагедии, 1811); «В нем два человека. Один добр, прост, весел, услужлив <… > Другой человек – не думайте, чтобы я увеличивал его дурные качества <…> – злой, коварный, завистливый…» (К. Н. Батюшков, Чужое: мое сокровище, 1817); «Так как все увеличивают, так и в сем деле меня уверили, что у него <Ипсиланти> 30 т<ысяч> войска» (К. Я. Булгаков – А. Я. Булгакову, 18 марта 1821 // Русский архив, 1902. Кн. 3. Вып. 12. С. 510); «Он сделал мне замечания частные свои и между прочим общее то, будто много похвалил покойного и увеличил происшествия сами по себе маловажные» (И. М. Снегирев. Дневник, 12 августа 1824 // Русский архив, 1902. Кн. 1. Вып. 3. С. 419); «Как же чан проплыл 15 верст с двумя человеками невредимо, когда разбило тою же бурею корабли линейные? Провидение! Но здесь любят все увеличивать, и почему не полагать то, что утешительнее для сердца?» (А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 11 декабря 1824 //Русский архив, 1901.Кн. 2.Вып. 5. С. 91); «Что же касается прочих слухов, то верьте, что они большею частию совершенно ложны или, по крайней мере, увеличены… .» (Л. С. Пушкин – П. А. Вяземскому, январь 1825 // П.П. Вяземский. А. С. Пушкин: 1816–1825: по документам Остафьевского архива. СПб. 1880. С. 67); «Осуждали автора. За что? Пиеса его есть верное, справедливое и нимало не увеличенное изображение существенности» (А. И. Тургенев. Дневники, 19 ноября 1826);«…всякая весть о посещениях ваших к ним <сестрам автора> была мне в заключении истинным утешением и новым доказательством дружбы вашей, в которой я, впрочем, столько уже уверен, сколько в собственной нескончаемой привязанности моей к вам. – Эти слова между нами не должны казаться сильными и увеличенными – мы не на них основали нашу связь…» (И. И. Пущин – Е. А. Энгельгардту, 14 декабря 1827); «Дай Бог князю П.<етру> М.<ихайловичу> столько звезд, сколько их (сказать на тебе, было бы чересчур увеличено), но столько, сколько их в большой Медведице» (А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 5 апреля 1828 // Русский архив, 1901. Кн. 4. Вып. 10. С. 140); «Арсеньев сказывал, что пишут из Одессы, что делаются большие приуготовления для Воронцова <…> Такие изъявления слишком уже увеличены, чтобы было приятно человеку, столь скромному, каков наш добрый Воронцов…» (А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 20 октября 1832 // Русский архив, 1902. Кн. 1. Вып. 2. С. 320); «Она пишет, что в Париже очень весело, что журналисты все увеличивают, что несмотря на угрозы республиканской партии, король любим…» (М. Н. Загоскин. Вечер на Хопре, 1834); «Неужели следовало автору гнать зрителей своих по почте из губернии в губернию, чтобы не ввести вас в недоумение и пощадить щекотливость? Между тем, зачем же увеличивать и вымышленное зло?» (П. А. Вяземский, «Ревизор», комедия Гоголя, 1836); «История о французе и первой жене его <имеется в виду легенда о Л. А. Пушкине, деде А. С. Пушкина, который рассказал об этом в своих “Записках”, опубликованных в апреле 1840 г. и вызвавших возражение С. Л. Пушкина> много увеличена. Отец мой никогда не вешал никого…» (С. Л. Пушкин. Письмо в редакцию // Современник. 1840. Т. 19. С. 102–106).
2. Уменьшать – уменьшить ‘преуменьшать – преуменьшить’: «Но не более ли ума, чем чувства, в словах самого Шатобриана о Рекамье, кои к счастью я запомнил: “Когда я мечтал о моей Сильфиде, я старался придать самому себе все возможные совершенства, чтобы ей понравиться; когда думал о Жюльете, тогда старался уменьшить ее прелести, чтобы приблизить ее к себе”…» (А. И. Тургенев. Хроника русского, 1845); «Впрочем, мы не хотим этим замечанием уменьшить достоинства романа… .» (И. С. Тургенев. Рецензия, 1852). Отсюда также уменьшение – ‘преуменьшение’: «Обвиняли также Тьера в пристрастном уменьшении заслуг некоторых лиц, коим сам Наполеон неблагоприятствовал» (А. И. Тургенев. Хроника русского, 1845).
Одно важное замечание в заключение.
Категориальная пара «ментальное – физическое», о которой говорилось выше в связи с операциями «умаления – уменьшения» и «преувеличения – увеличения», до сих пор не привлекала сколько-нибудь серьезного внимания исследователей. Между тем ей принадлежит одно из центральных мест в семантической системе современного русского языка и важнейшая роль в ее историческом и продолжающемся развитии. Становление этой категориальной пары объясняет и эволюцию многих целостных лексико-семантических звеньев (ср. историю мощного синонимического ряда наречий «тайного» действия, восстановленную в работе: [Пеньковский 1983]), и, следовательно, семантическую историю множества отдельных языковых единиц. При этом важно различать два типа «ментальных» действий: намеренные, контролируемые «ментальные» действия субъекта над объектами материального и / или идеального мира и неконтролируемые действия-процессы, объективно происходящие в ментальной сфере субъекта. Это позволяет понять, почему глагол умалить /умалять, полностью утратив «физическое» значение ‘уменьшать, сокращать величину, количество и т. п. чего-либо’ (ср. «…не нарушила Дарья Сергеевна строгого поста, не умалила теплых молитв перед Господом…» – П. И. Мельников-Печерский. На горах, 1875) и функционируя, как и следует ожидать, преимущественно в собственно «ментальном» значении (ср.:«…Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его» – Л. Толстой. Война и мир), лишь пережиточно сохраняет второе – «объективное», «уменьшительное», не «умалительное»! – «ментальное» значение ‘ослаблять’ (ср. «Леля снова говорила шепотом те нежные, ласковые слова, какие, она знала, умаляют боль и придают силу ослабевшим людям». – В. Кожевников. Рассказ о любви), которое несомненно нужно признать устаревающим или даже устаревшим. Ср. «<Александр> стал умалять льготы, данные Польше…» (А. Е. Розен. Записки декабриста, 6, 1840-е г.).
Соответственно, глаголы множить, – ся / умножить, – ся / умножать, – ся, полностью утратив свободу «ментальных» употреблений со значением ‘увеличиваться в степени’, ‘усиливать, – ся’: «Тебя, прелестная, пленили / Любви неясные мечты. / Они, везде тебя тревожа, / В уединение манят / И среди девственного ложа / Отраду слабую дарят, / Лишь жажду наслаждений множа…» (К. Ф. Рылеев. «Поверь, я знаю уж, Дорида…», 1821); «…сан его брата умножал всеобщее к нему уважение» (О. Сенковский. Раздел наследства, 1823); «Я ее убеждал в несправедливости ее против творца и советовал выкинуть из головы все грешные мысли, кои могут еще более расстроить и умножить ее несчастие» (И. М. Снегирев. Дневник, 22 июля 1824); «И грустное воспоминанье / Невинных радостей твоих, / Невинной страсти обоих / Мое умножило мечтанье…» (С. Т. Аксаков. Осень, 1824); «Жду не дождусь твоей “Долгорукой”. М. А. Лобанов, слышав ее окончание и писав мне о нем, умножил мое нетерпение» (Н. И. Гнедич – И. И. Козлову, 17 января 1828); «Но пусть, игралище страстей, / Я буду куклой для людей, / Пусть их коварства лютый яд / В моей груди умножит ад…» (А. И. Полежаев. Александру Петровичу Лозовскому, 1828); «…в каждом из наслаждений был яд, и после каждого нового успеха умножалось его страдание» (В. Ф. Одоевский. Русские ночи, 7, 1830-е гг.) и т. п. (оно закрепилось лишь в обороте умножить / умножать славу), сохранили свое «физическое» значение ‘увеличивать количество чего-либо’ (ср. «умственный труд есть <…> сила, производящая, т. е. умножающая народное богатство» – В. Ф. Одоевский. Русские ночи, 5; «…не упустить случая умножить свою коллекцию» – Н. В. Гоголь. Портрет, 2, 1832–1842), выделив его специализированный – ментальный вариант ‘производить математическую операцию умножения’.
ЛитератураАбакумов 1942 – Абакумов С. И. Современный русский литературный язык. М. 1942.
Аванесов, Сидоров 1936 – Аванесов Р. К, Сидоров В. Я. Русский язык. М. 1936.
Аванесов, Сидоров 1945 – Аванесов Р. К, Сидоров В. Я. Очерк грамматики русского литературного языка. Ч. I: Фонетика и морфология. М. 1945.
Аникина, Калинина 1983 – Аникина А. Б. Калинина И. К. Современный русский язык: Морфология. М. 1983.
Барсов 1981 – Барсов А. А. Российская грамматика Антона Алексеевича Барсова. М. 1981.
БАС – Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.;Л. 1950–1965.
Богородицкий 1935 – Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики (из университетских чтений). 5-е изд. М.; Л. 1935.
Болла, Палл, Панн 1968 – Болт К, Паш Э. Папп Ф. Курс современного русского языка. Budapest, 1968.
Буланин 1976 – Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. М. 1976.
Булаховский 1952 – Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. T. I. 5-е изд. Киев, 1952.
Валгина и др. 1971 – Волгина П. С, Розенталь Д. Э. Фомина М. К, Цапукевич В. В. Современный русский язык. 4-е изд. M. 1971.
Виноградов 1947 – Bиноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М. 1947.
Гвоздев 1958 – Гвоздев А. П. Современный русский литературный язык. Ч. I: Фонетика и морфология. М. 1958.
Голанов 1962 – Галанов И. Г Морфология современного русского языка. М. 1962.
Грамматика-70 – Грамматика современного русского литературного языка) /Отв. ред. Н. Ю. Шведова. М. 1970.
Грамматика-80 – Русская грамматика. Т. I / Гл. ред. Н. Ю. Шведова. М. 1980.
Грамматика-89 – Краткая русская грамматика / Ред. Н. Ю. Шведова, В. В. Лопатин. М. 1989.
Гужва 1967 – Гужва Ф. К. Современный русский литературный язык (Словообразование. Морфология). Киев, 1967.
Гужва 1979 – Гужва Ф. К. Современный русский литературный язык. Ч. 2: Морфология. Синтаксис. Пунктуация. Киев, 1979.
Даль – Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М. 1881–1882.
Исаченко 1954 – Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Братислава, 1954.
Кононенко, Брицын 1978 – Кононенко В. К, Брицын М. А. Русский язык. Киев, 1978.
Максимов 1974 – Максимов М. По страницам дневников и писем А. И. Тургенева//Прометей. Т. 10. М. 1974.
MAC – Словарь русского языка: В 4 т. М. 1981–1984.
Пеньковский 1983 – Пеньковский А. Б. Из наблюдений над развитием и становлением лексико-семантических норм в одном синонимическом ряду наречий // Норма в лексике и фразеологии. М. Наука, 1983.
Пеньковский 1988 – Пеньковский А. Б. О развитии норм адвербиального словоупотребления в русском языке (наречия бережно и осторожно) // Sbornik pedagogicke fakulty Ustinad Labem. Praha, 1988.
Пеньковский 1991 – Пенъковский А. Б. Сдвиг норм наречного словоупотребления как исследовательская база для изучения грамматической и коннотативной семантики русского слова//Русский язык и современность: Проблемы и перспективы развития русистики: Всесоюзная научная конференция. Москва, 20–23 мая 1991 г. Доклады. Ч. 2. М. 1991.
Пеньковский 1995 – Пеньковский А. Б. Тимиологические оценки и их выражение в целях уклоняющегося от истины умаления значимости // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. М. Наука, 1995.
Попов 1978 – Попов Р. П. Современный русский язык. М. 1978.
Розенталь 1976 – Розенталъ Д. Э. Современный русский язык. Ч. 1: Лексика. Фонетика. Словообразование. Морфология. 2-е изд. М. 1976.
Трофимов 1957 – Трофимов В. А. Современный русский литературный язык: Морфология. Л. 1957.
Шанский, Тихонов 1981 – Шанский П. М. Тихонов А. П. Современный русский язык. Ч. II: Словообразование. Морфология. М. 1981.
Шахматов 1941 – Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка. М. 1941.
Barnetova et al. 1979 – Barnetovd V. et al. Русская Грамматика. I. Praha, 1979.
Принципы морфемного анализа и построение словаря морфем (А. И. Кузнецова, Т. Ф. Ефремова. Словарь морфем русского языка. М. 1986)
Активные процессы современного словопроизводства (Е. А. Земская. Русский язык конца XX столетия)
Местоимения как лексико-семантический тип слов (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Вопрос о наречиях в русской грамматике (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Деепричастия как гибридная наречно-глагольная категория (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Антитеза имени и глагола в лингвистических учениях (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Категория вида и её история в изображении Потебни (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Эмбрион особого, волюнтативного наклонения (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Учение акад. Фортунатова о значениях совершенного вида русского глагола (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Русская грамматика-80 о разрядах частиц
Модальные слова и частицы. Их разряды (В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Русская грамматика-80 о спряжении русского глагола
Русская грамматика-80 о предлоге
Модальность суждений (О. Н. Лагута. Логика и лингвистика. Н. 2000)
Значения формообразующего и словообразовательного аффикса -ся. Соотношение между глаголами на -ся и глаголами без -ся и нарушение этих соотношений
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
1. Собственно-возвратное (прямо-возвратное) значение. - ся обозначает, что действие имеет своим объектом физическую личность самого субъекта — производителя действия, непосредственно направлено на его внешность, на поверхность его тела и т. п. мыться, белиться, румяниться. Устанавливается прямое соотношение между возвратными формами и основными формами без - ся. мыть, белить, румянить.
2. Средне-возвратное значение. -ся. обозначает, что действие не направлено на посторонний объект, а сосредоточено в сфере субъекта и сводится к внешним изменениям в состоянии субъекта. Субъект, оставаясь фактическим производителем действия, не мыслится таковым; он только объект. Значение выступает в сфере глаголов, означающих внешние, физические изменения и изменения в состоянии и положении субъекта, его перемещения в пространстве. Субъектом может быть и одушевлённое существо и, неодушевлённый предмет: возвращаться, убираться. Глаголы этого типа соотносительны с глаголами без -ся. могут иметь страдательное значение.
3. Обще-возвратное значение. -ся, замыкая действие в сфере субъекта, образует возвратные глаголы, выражающие изменения во внутреннем состоянии субъекта: сердить — сердиться; радовать — радоваться. Значение возникает в кругу глаголов со значением чувства, внутреннего душевного переживания. Не сможет быть страдательного значения.
4. Страдательно-возвратное значение. Совмещено отчасти с собственно-возвратным, возникает в тех же глаголах при неодушевлённом субъекте: она румянилась; щёка румянятся морозом. В других глаголах оно сочетается со значением средне-возвратным. Страдательное значение затушёвано другими возвратными значениями. Страдательное значение ярче выступает при наличии творительного падежа действующего лица.
5. Взаимно-возвратное значение. -ся выражает взаимодействие субъекта и объекта как производителей и объектов процесса: бороться, биться, сражаться. Первоначально значение развилось у возвратных глаголов в формах множественного числа. При наличии множественного и собирательного деятеля глаголы выражают взаимность действия или взаимодействие: друзья обнялись. Присутствие оттенка совместности действия двух или нескольких лиц или совместного их участия в действии: товарищи поругались. Оттенок, связанный с употреблением тех же глаголов в сочетании с косвенным объектом, обозначающим лицо и присоединённым с помощью предлога с. советовать кому что и советоваться с кем.
6. Косвенно-возвратное значение. -ся обозначает, что действие субъекта имеет личность того же субъекта и своим косвенным объектом: оно совершается для него; в его интересах: строиться, построиться.
7. Побочно-возвратное значение. -ся обозначает, что действие, отстраняя объект или ставя его в косвенное отношение к себе, в то же время не охватывает и субъекта, а лишь как бы исходит из него держаться за перила, оглядеться.
8. Средне-пассивно-возвратное значение. -ся обозначает, что объект действия изображается в роли его субъекта, а само действующее лицо, производитель действия, представляется в качестве косвенного объекта, на который направлено действие. Обнаруживается значение у личных глаголов при сочетании с дательным субъекта: припомнились ей притвор и темные фигуры.
1. Качественно-пассивно-безобъектное значение. -ся. замыкая действие в самом субъекте, выражает наличие у субъекта характеристического свойства, обладание субъекта способностью подвергаться какому-нибудь действию: ящик выдвигается, стекло не гнётся. Значение ярче выступает в формах настоящего времени, при наличии наречных качественных определений образа действия.
2. Активно-безобъектное значение. Ярко выступает у возвратных глаголов, соотносительных с переходными без -ся и обозначающих действие субъекта, фактически переходящее на какой-нибудь предмет, направленное на других, но мыслимое в отвлечении от объекта: собака кусается, что ты толкаешься?
3. Интенсивно-побочно-возвратное значение. Связано с обозначением действия кратного, проявляющегося с такой интенсивностью, которая сосредоточивает особенное внимание на производителе признака. Значение свойственно глаголам, соотносительным с непереходными глаголами без -ся и лексически почти тождественны с ними. Глаголы характеризуются замкнутостью действия в сфере субъекта, его интересов: звониться, стучаться.
4. Значение пассивного обнаружения внешнего признака. Свойственно глаголам на -ся. соотносительным с непереходными отыменными глаголами на -еть. белеться, зеленеться. В глаголах отсутствует оттенок активного развития, роста качества, выступает значение пассивного проявления внешнего признака.
5. Косвенно-результативно-возвратное значение. Выражает полноту исчерпанность проявления действия, истощённость субъекта действием. Присоединение -ся связано с префиксацией. изменяющей вид глагола. належаться, вылежаться. Глаголы соотносятся как с переходными, так и с непереходными глаголами без приставки и без -ся. Лексических значений столько, сколько приставок.
6. Взаимно-моторное значение. Проявляется у глаголов на -ся. образованных от непереходных глаголов движения с помощью суффикса -ся и приставок с-, раз-. разбежаться, разойтись. Рассматривается значение раз-…-ся, с-…-ся в сочетании с глагольными основами движения. а не значение суффикса -ся.
7. Безлично-интенсивное значение. Обнаруживается в безличных глаголах на -ся. выражающих действие, независимое от воли лица, участвующего в процессе, и проявляющееся интенсивно. Безличные глаголы физического или внутреннего состояния, при которых субъект выступает в роли объекта, на который направлено действие: мне хочется, плохо работается.
Принципы морфемного анализа и построение словаря морфем
(А. И. Кузнецова, Т. Ф. Ефремова. Словарь морфем русского языка. М. 1986)
1. Вопрос о соотношении морфемного и словообразовательного анализов.
1.1. Цели и задачи морфемного и словообразовательного анализов. Цель морфемного анализа — определение инвентаря морфем того или иного языка. Задачи: 1) выделение минимально значимых элементов слова — морфов; 2) сведение (несведение) их в одну морфему в качестве её алломорфов; 3) описание правил сочетаемости морфов; 4) описание строения морфем; 5) их классификация по месту в слове и по функции. Словообразовательный анализ определяет пути появления новых слов из имеющегося языкового материала в соответствии с существующими в языке моделями. словообразовательный анализ определяет отношения между двумя словами, их которых одно может быть истолковано через другое. Задачи: 1) установление того, является ли анализируемая основа непроизводной или производной; 2) в случае производной основы — выявление производящей основы; 3) определение характера мотивации производящей основы и производной; 4) определение форманта и способа, с помощью которого произведено анализируемое слово.
1.2. Предмет исследования при морфемном и словообразовательном анализах. 1) фонемный состав самих морфем; 2) дистрибуция морфем; 3) морфема как совокупность алломорфов; 4) значение морфем. При словообразовательном анализе материал исследования — основы слов, словообразовательные форманты, отношения между мотивирующим и мотивированным словом. Производящими элементами, кроме слов, могут быть синтагмы, фразеологизмы. При морфемном важна фиксация структуры слова, для чего необходимо соотнести компоненты сложных слов с другими однокоренными словами и выделить корни, соединительный гласный и окончания во всех словах, не устанавливая мотивационных отношений основ.
1.3. Проблемы семантики при морфемном и словообразовательном анализах. Значение морфемы определяется, исходя из значения слова. Трудность определения значения для десемантизированных связанных корней. Часто десемантизация наблюдается в сложных словах с аффиксоидами (-образный, -подобный, -видный) Полная утрата значения в иностранных словах и корнях (палео-, -лит). Членимыми могут быть слова, в которых какая-то определённая часть регулярно повторяется в других словах. Десемантизированный корень должен иметь понятийное значение либо в другом языке, либо в предшествующие эпохи. То же и в значении аффиксальных морфов. Процесс десемантизации аффиксов можно показать на примере суффиксов, повторяющихся в слове дважды (долж-н-ост-н-ой, пояс-н-ич-н-ый ). Значимые отрезки — морфы, и незначимые — субморфы. При морфемном анализе это будут значения различного рода: понятийно-вещественные, деривационные, структурные. Разная интерпретация десемантизированных аффиксов (рем-ешок, рем-еш-ок ). Семантический критерий, существенный при словообразовательном анализе, отступает на второй план при морфемном, в котором на первом месте стоит формальный.
1.4. Проблемы омонимии при морфемном и словообразовательном анализах. При морфемном анализе корневые омонимы устанавливаются этимологией. При словообразовательном — важен структурно-семантический подход к выделению словообразовательных омонимов и омонимичных корней и аффиксов. Критерии разграничения аффиксальной полисемии и омонимии: частеречный, чередования. различного происхождения (исконный/заимствованный). Полисемантические суффиксы — имеют разное значение, но не имеют чередующихся алломорфов. Омоморфемные суффиксы — различные чередования алломорфов, чётко выраженная представленность суффиксов в различных частях речи. -У в словах рис-у-ющий, председательств-у-ющий, где -у чередуется в других формах с -ов и -у без чередования у наречий: сниз-у, сверх-у.
1.5. Проблема эквивалентных решений при морфемном и словообразовательном анализах. Соотнесённость одного и того же слова с несколькими мотивирующими словами. Продырявить ® продырявиться ® продырявливаться или продырявить ® продырявливать ® продырявливаться. Производное слово может иметь до трёх производящих основ, может быть сопоставлено с несколькими словообразовательными структурами. При морфемном анализе необходимость в соотнесении производных с различными производящими возникает в целях выделения в слове того или иного аффикса. Эквивалентные членения во всех частях речи: дым-ч-ат-ый, дым-чат-ый (в зависимости от того, является ли мотивирующей основой слово дым или дымка ). Эквивалентное членение и в звукоподражательных глаголах ( гавкать, хрюкать ): выделение корня путём сопоставления с незафиксированными в словаре междометиями. Вычленение в этих глаголах суффикса -ка. хотя возможна трактовка -к-а-ть (от гавк, кряк ).
1.6. Вопросы диахронии при морфемном и словообразовательном анализах. При установлении исторического изменения структуры слова существенным и для морфемного, и для словообразовательного анализов является фонетическое изменение слова (типа упрощения групп согласных: облако ). Причиной изменения структуры слова может быть утрата производящей основы (хижина — хыжа ) В результате фонетических изменений и утраты производящей основы — опрощение (а также осложнение). Возможен переход свободного корня в связанный. Современный морфемный анализ — вычленение в слове морфем на основании сравнения слов, бытующих в языке сейчас. Исторический морфемный анализ — восстановление такого строения основ, которое было в слове до утраты производящей основы и которое можно установить и в настоящее время. Этимологическое членение — анализ форм праязыков, с которыми практически совпадений современного членения слов не бывает и не может быть, в то время как с историческим членением совпадения часты. Между морфемным и словообразовательным анализами существует определённая взаимосвязь.
2. Методы морфемного анализа. Предпосылки — фонетическое и семантическое сходство сравниваемых элементов. Выделение корней в словах происходит с учётом семантики. Семантические связи обычно весьма субъективны и нечётки. Аффиксальные окружения после извлечения корня допускают заполнение их определёнными корнями, легко угадываемыми: о- Ö -чать можно заполнить только корнями -гор-, -зна-, -тяг-. Это невозможно сделать для 10% аффиксальных окружений, которые могут соединяться с несколькими сотнями корней. Ориентированность лишь на морфную структуру ведёт к искажениям в восприятии слов: выделение приставки по- и суффикса -к в словах полоска, помадка на основании существующей в языке модели по- Ö -к-а приводит к ошибочному выделению корней -лос-, -мад-. Часты подобные ошибки при членении заимствованных слов. Наличие в языке строго определённого инвентаря морфем, имеющих определённые правила аранжировки, позволяет утверждать, что при членении слов более существенным является не семантический критерий, а формальный — критерий структуры слова.
Каждый корневой морф следует проверять: 1) с точки зрения существующий в языке других морфем; 2) с точки зрения хотя бы отдалённого семантического сходства сопоставляемых слов.
Членение слов на морфы осуществляется методом сопоставления: каждое членимое слово рассматривается на фоне однокоренных с ним слов и корректируется наличием в языке структурно-тождественных слов, то есть слов, имеющих такой же аффикс. В случае, когда в русском литературном языке не оказывается слов, содержащих такое же, как членимое, корень, используется лишь критерий структуры слова, проводится членение по аналогии с существующими в языке образцами. Желательно подтверждение выделенного единичного корня в диалектах (вз-балмош-н-ый, диал. балмошь ). Членение слов по аналогии допустимо, когда результаты членения не вступают в противоречие с этимологией. Не только корни, но и достаточное число суффиксов являются единичными ( рис-унок, кол-яск-а, поп-ад j -а, кут-аф-ья ). В словах бранчливый, боязливый, горделивый выделяются корни -бран-, бо( j ), -горд-. В остатке получаем суффиксы -злив, -члив, -елив. По аналогии с прилагательными сонливый, терпеливый отделяем суффикс -лив. бран-ч-лив-ый, бо-я-з-лив-ый, горд-е-лив-ый. Субморфы ч, з, е в результате только сопоставления однокоренных слов не выделимы. Суффиксы -злив, -елив не соответствуют системе морфем русского языка.
Аналогичное явление, но в меньшей мере, наблюдается в префиксах: оби-ходный, обы-денный, преди-словие, зако-улок, разн-узданный.
Метод непосредственно составляющих. Необходимо учитывать мотивированность одного слова или основы другим. Не может быть применён для выделения корней в связанных основах (до 30% в русском языке), в связи с чем при морфемном анализе используется редко, но преобладает в словообразовательном.
4. Морфемные словари. Типы словарей морфем.
1. Словари, в которых фиксируется морфемный состав слов, данных в алфавитном порядке. «Школьный словообразовательный словарь» русского языка З. А. Потихи, «Морфемный словарь белорусского языка» А. М. Бордовича и Л. М. Шакуна. Строго говоря, это словари морфемного состава слов.
1) Собственно словари морфем (преимущественно корневых). Корневые словари морфем:
а) словари корней какого-либо языка с элементами толкований корней и часто переводом толкования значений на другой язык. «Корни русского языка. Элементарное пособие по русскому словообразованию» Дж. Патрика (1938) — 466 корней русского языка с переводом на английский и гнёздами на каждый корень. «Список элементов международной терминологии» Н. В. Юшманова (1942) — 1100 корней, суффиксов и префиксов греко-латинского происхождения. « Handbook of Russian roots » М. Полторацкой и К. Волконской — 500 корней русского языка, 19000 слов внутри словарных статей. «Словообразовательный словарь русского языка» Д. Уорта, А. Козака, Д. Джонсона (1970). «Список корней русского языка» Ч. Гриббла (1973) с переводом значений корней на английский язык.
б) словари корневых морфем нескольких языков. «A dictionary of Slavic word families» Л. Дж. Германа (1975) — словарь корней русского, польского, чешского, сербско-хорватского языков. 200 морфем с алломорфами.
в) частотные словари морфем (обычно корневых). «Русская лексикология» М. Ашенбреннера (1971) — 766 гнёзд с переводом на немецкий язык. Алфавитный порядок внутри гнёзд. «Морфемы русского языка» Зд. Ф. Оливериус (1976) — корневые и аффиксальные морфемы. Создан на базе «Частотного словаря русского литературного языка» Э. А. Штейнфельдт (1963). «Образование употребительный слов русского языка» Л. Н. Засориной (1979).
Данный словарь относится к словарям первого типа, но содержит помимо корней аффиксальные морфы. В словаре фиксируются все возможные сочетания приводимых морфем друг с другом.
Активные процессы современного словопроизводства
(Е. А. Земская. Русский язык конца XX столетия)
Ключевые слова как базовые основы словопроизводства. Ключевые слова — слова, обозначающие явления и понятия, находящиеся в фокусе социального внимания: высокочастотные имена собственные и нарицательные (1. получившие высокую частотность и словообразовательную активность за короткое время; 2. слова активные и высокочастотные длительное время).
1. хунта, ГКЧП, путч, путчисты (1991)
баркашовцы, белодомовский (1993).
Большинство образованных в тот период слов имеют сниженную окраску, а также уничижительную: охунтение, верховносоветский.
2. Для начала 90-х гг. ключевыми являются многие слова, относящиеся к сфере экономики и политики: рынок, парламент, ваучер, инфляции ; некоторые имена собственные: Ельцин, Гайдар. многие жаргонизмы: совок, крутой, бомж. Широко употребительны в языке СМИ и устной речи разных слоёв населения.
Слова рынок и базар в период СССР имели одинаковое значение, но в связи с изменениями в экономике в наше время у слова рынок актуализируется экономическое значение, при этом первое значение сохраняет свою употребительность. Журналисты намеренно сталкивают эти слова: рынок — это вам не базар. Расширяются словообразовательные связи слова рынок. рыночник, рыночный, псевдорынок. Существительное лобби в начале 90-х перестало быть узкоспециальным, теперь оно включается в словари русского языка. Создаётся словообразовательное гнездо: лобби — лоббист, лоббировать, пролоббировать, лоббирование, лоббизм. Возрастает употребительность жаргонизмов. Жаргон проникает во все сферы русского литературного языка. Наиболее влиятельны уголовный и молодёжный жаргоны. Существует так называемый общий жаргон (гипержаргон).
Прилагательное крутой порождает обширное гнездо производных: круто, крутизна, круче, наикрутейший.
Имена собственные — базовые основы словопроизводства. Ельцинист, горбачёвец. К русским фамилиям на -ов заимствованный суффикс -ист не присоединяется. Фамилии на -ин легко присоединяют суффикс -ист (пушкинист ), но допускают и -ец (ленинец ).
Высоко активны прилагательные на -ский. ельцинский.
Самой своей структурой выражают отношение к лицу производные, включающие приставки про - и анти -: проельцинский, антигорбачёвский.
Подобные слова получают положительную и отрицательную окраску в зависимости от политической ориентации субъекта речи.
Возникают производные с суффиксом - изм. ельцинизм.
Специфичны произведённые телескопическим способом (имя лица + формант -номика. сегмент слова экономика ) наименования экономической политики того или иного деятеля: клинтономика.
Высока активность отвлечённых существительных на - щина. дающих резкую отрицательную оценку свойствам или действиям того лица, которое служит базовой основой: хасбулатовщина.
Меньшая активность у существительных на - ство. жириновство.
Имена собственные порождают существительные собирательные: пушкиниана, ельциниана.
Образование окказионализмов: ельцинофобия, ельцинолюб. борисоборчество, жирик.
Своеобразный вид игры со словом — сведение слова к начальной букве: Жириновский — Ж; Хасбулатов — Х.
Образование от имён собственных предметных наименований: «лужковские » (деньги), андроповка (водка).
Производство нарицательных лиц. Значительную часть новообразований составляют имена лиц нарицательные. Наиболее активны такие разряды наименований, порождаемые требованиями социальной действительности:
1. Сторонник чего-/кого-либо: товарник, государственник. При наличии однокоренных слов отрицательную оценку выражают номинации с суффиксом -щик. суверенщик, кооперативщик.
2. Принадлежность коллективу или сообществу людей, объединяемых по какому-либо признаку: аппаратчик, ЛДРПовец. Сообщества людей именуют и по объединяющему их действию: подписанты, невозвращенцы.
3. Наименования по профессии: компьютерщик, радийщик.
4. Слова-характеристики, слова-оценки: совок.
Активность наименований процессов (существительные на -изаций -). Новые социально значимые процессы действительности активно именуются существительными на -изация -, имеющими значение «наделение тем или свойствами того, что обозначат базовая основа»: компьютеризация, паспортизация.
Каждое новое общественно важное событие порождает отвлечённое имя на -изация. социализация общества, суверенизация республик.
Индивидуальные новообразования: дебилизация, бандитизация.
Особую группу составляют производные от названий стран, реже — народов: украинизация, американизация.
Слова на -изация обычно включают иноязычные базовые основы. Доказательство высокой продуктивности этого типа — рождение слов этой структуры от русских основ: деленинизация, рублевизация. Однокоренные глаголы, от которых могли бы быть произведены соответствующие существительные, отсутствуют: нет слов ваучеризировать, долларизировать.
Как правило, существительные, обозначающие процесс, образованы от глаголов; следовательно, и новые слова с указанными суффиксами (- изация, -фикация ) надо считать отглагольными. Но их своеобразие в том, что они производятся не от глаголов. Благодаря появлению указанных образований, под влиянием «социального заказа» появилась впервые в русском языке группа, особый класс процессуальных существительных, не соотносительных с глаголами.
Рост именной префиксации. Возрастает активность не только приставок, которые были продуктивными ранее (сверх-, супер-, анти -), но и активизируются приставки, малопродуктивные в прошлом:
1. Обозначение временных соотношений между событиями, процессами, явлениями. Пост - и после -: послереферендумный, постперестроечный. Реже указанные приставки сочетаются с существительными: постперестройка. Пост - — создаёт слова книжные, термины. Они дают обобщённую характеристику, обозначают значительные временные периоды. Тяготеет к соединению с иноязычными словами. После - — обозначает временные отношения и относится к менее значительным событиям, более коротким отрезкам времени. Сочетается с иноязычными и русскими основами. Меньшая активность временной приставки до -: дореформенный.
2. Приставки со значениями уничтожения результатов чего-либо, противодействия, отрицания: раз-, контр-, де-, анти -. Анти - — со значением отрицания: антирынок, антикумир. Анти - — со значением противодействия (существительные и прилагательные): антируцкисты, антиконституционый. Де - — порождает наименования процессов уничтожения того, что составляло сущность прошлого: декоммунизация, деколонизация. Раньше слова с приставкой де - непременно соотносились с существительными на -изация (демилитаризация ), теперь образование идёт суффиксально-префиксальным способом ( департизация от партия ). Раз - — присоединяется к существительным на -ние. разгосударствление. Контр - — обозначает нечто, направленное против того, что называет базовая основа: контрреформа, контрвыступление.
3. Социальными факторами обусловлена активизация префикса про - со значением «в пользу, в интересах кого-/чего-либо»: проельцинский, проправительственный. До перестройки про - имело негативную идеологическую оценку: проимпериалистический.
4. Актуальна семантика неистинности, ложности, «ненастоящести». Приставки псевдо - и квази -. Псевдо - содержит компонент «обман», «лживость», содержит субъективную оценку лица, более активна, чем квази -: псевдоисторический, псевдонародность. Квази - содержит компонент «недоведение до необходимого предела; почти», характеризует состояние именуемого объекта: квазиденьги, квазирынок. Русская приставка лже - наименее продуктивна: лжепредприниматель.
5. Недо - и полу -: плохая работа, недоведение дела до конца, полумеры и полурешения способствуют активности этих формантов: недоосвоить, полумеханизация.
6. Активен разряд префиксально-суффиксальных прилагательных, обозначающих «лишённый чего-либо, какого-либо признака»: без-…-ный и без-…-овый. безвирусный, безвизовый.
7. Активны слова со значением «происходящий между чем-либо или кем-либо», выражаемым префиксами меж- и транс-. межреспубликанский, транснациональный.
8. Супер-, сверх - обозначают высокую степень проявления признака, выражаемого базовой основой. а) свойственная современному русскому языку тенденция к выражению повышенной экспрессии: суперосторожный, суперфилософ ; б) обозначение явлений, связанных с НТП: супермазы, супердорога.
9. Имена лиц с префиксом со -, обозначающим совместность: сопредседатель, содоносчик.
Наименования предметов. Универбаты на -ка — наиболее активное средство компрессии в словообразовании: пятиэтажный дом — пятиэтажка. Универбаты — принадлежность разговорного языка, но в начале 90-х широко употребительны в СМИ и устной разговорной речи. Прослеживается общая особенность языка: перемещение явлений периферийных в центр системы. Универбаты, использующие в качестве базовой основы одно и то же слово, именуют разные денотаты: зелёнка — лекарство; зелёнка — зелёная дона во время войны в Афгане. Названия автомобилей: девятка, японка. Универбаты как средство экспрессии: учредиловка. Производные на -ушка: духовушка.
Аббревиация как средство экспрессии. Сферы действия — речь деловая, научая, публицистическая. Маскировка аббревиатур под обычное слово: БАРС, КЕДР, ГраД, ЯБЛОКО.
1. Сближение аббревиатуры с обычным словом создаёт каламбур: МИФ (Московский инвестиционный фонд).
2. Аббревиатуры, состоящие из начальных сегментов слов, образующих соотносительное словосочетание. Тенденция использовать этот тип для порождения сниженных номинаций: нардеп (народный депутат). Используются для выражения оценки и сегменты первого члена словосочетания: гос, соц, проф.
3. Производные от буквенных и звуковых сугубо официальных аббревиатур. Характерна сниженная экспрессия: ЦБ — цэбэшный; СНГ — эсэнговский, эсэнговье.
4. Игровая расшифровка общепринятых аббревиатур: ЧП — частная практика (у медиков); НЭП — наведение элементарного порядка.
Суффиксальное производство имён прилагательных. Активное производство относительных: бартерная сделка, компьютерное обеспечение. Основная часть новых прилагательных — отсубстантивные суффиксальные производные: ваучер — ваучерный. Активны прилагательные на -овский. -п, -ов, -ск. В тех случаях, когда от субстантивной основы имеется прилагательное с качественным значением, относительное возникает с суффиксом -ов или употребляется как омонимичное качественному: властный — властный; ценный — ценовой. Относительное значение получает конкретизацию в составе словосочетания. Выражение новых качественных значений осуществляется не средствами аффиксации, а развитием качественных значений у относительных прилагательных: нуворишское самодовольство.
Производство глаголов. Внутриглагольная префиксация (обозначение временных, локальных или количественных модификаций действия): захлопать (оратора). Активно словопроизводство на -ировать, -изировать. реже — на - овать. производимых от иноязычных именных основ: спонсировать, ксерокопировать. Менее активны глаголы на -ить (ограничены разговорной речью): ксерить, факсить. Высокоактивна префиксация глаголов: обналичить, переструктурировать.
Окказионализмы. Неузуальные слова формируются из единиц:
1. относящихся к одному словообразовательному типу: беженство, казахизация, русскость.
2. относящихся к одному способу словопроизводства — аббревиации: ДПР, ЛДПР, КПР, ПД«ЖеРе».
3. имеющих одну и ту же базовую основу: третьемиризация.
Основная часть неузуальноцй лексики — существительные: Абсурдистан, гимназиада, россиёнок, вашингтонщина, оносороживание, насекомость, крючковизм, буддомания, италолюбие, дурновкусье, бровеносец, неодержавник, озвучитель. Глаголы: героить. Прилагательные: свелоногий («Ногу свело»).
1. В современном словопроизводстве обнаруживаются типичные черты для языка в целом: рост личностного начала, высокая роль оценочных значений, перемещение в центр сферы коммуникации явлений периферийных.
2. Активизация индивидуального словообразования.
3. Активны так называемые ключевые слова эпохи.
4. Процессы реальной действительности активизируют определённы звенья словообразовательной системы языка.
5. Наиболее социально ориентировано субстантивное производство существительных.
6. Словообразование имеет антропоцентрический характер.
7. Вовлечение аббревиации в сферу экспрессивных средств языка.
8. Прилагательные занимают второе место в словообразовании. Наиболее активны отсубстантивные относительные прилагательные.
9. Глаголы — на третьем месте по количеству новообразований. Наиболее активна префиксация.
Местоимения как лексико-семантический тип слов
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Деление всех слов, по Потебне. на два лексико-семантических типа: слова «качественные», отражавшие действительность в её конкретных признаках, и «указательные», означавшие явления и восприятия указанием на их отношение к говорящему (особый грамматический класс местоимений). В процессе эволюции местоимения слились с глаголами, существительными, прилагательными, наречиями. Потеряв грамматическую определённость, местоимения сохранили своеобразие семантической природы как слова относительные, указательные и субъективные. Но их нельзя объявить формальными словами. Среди местоимений различаются слова вещественные, конкретные, вещественно-формальные и чисто формальные (я. ты при пр. вр. глагола). По Потебне, местоимения не составляют особой части речи, а являются лексико-семантическим типом слов, где намечаются более мелкие лексические классы и группы. Овсянико-Куликовский утверждал, что местоимения «формальны», «малознаменательны» и «незнаменательны». Его теория нашла отражение в трудах А. А. Шахматова и А. М. Пешковского Отрицание Пешковским наличия вещественного значения у местоимений, основное же значение их — формальное и добавочное формальное. Смешение Пешковским понятий формальности и отвлечённости при характеристике местоимения, попытка доказать отсутствие резких границ между местоимениями и неместоименными словами ( иной. другой и оригинальный. особенный ; всякий. каждый и общий. подобный ). Местоимения, по Пешковскому, — слова с предельно отвлечённым значением субъективно-объективного типа. Местоимение может делаться неместоимением и наоборот, что зависит от убывания или возрастания отвлечённости. Характеристика Пешковского двойственна, так как субъективность местоимений не согласована с их формальностью. Местоимения как особый лексический тип слов лишены в русском языке не только грамматического, но и лексико-семантического единства.
С семантической точки зрения местоимения должны быть включены в группу «указательных» слов с меняющимся применением, тогда они сближаются с употреблением слов типа мать. отец. дома. сегодня. данный.
В разговорной речи обстановка и синтаксико-фразеологические связи, в книжной — контекст определяют смысл местоименных слов, их отношение к конкретным предметам и явлениям. Семантической особенностью местоимений является и широта их употребления. Отсутствие у местоимений номинативного отношения к постоянным предметам, качествам, обстоятельствам. Всеобщность местоимений функционально сближает местоимения с формальными словами-частицами. Так, местоимение какой в риторическом вопросе служит лишь выражением категорического отрицания ( Какой он учёный !).
Отсутствие больших различий между местоимениями и именами. Существительные могут становиться чисто-формальными словами ( дело. человек. вещь. субъект. тип. существо. факт в сочетаниях дело было в начале сентября ; какой милый человек ; бал — вещь хорошая ).
Развитие местоименных значений у имён и обрастание именными значениями местоимений (сам. всякий ). Лексическое взаимодействие облегчено тем, что местоимения грамматически не отграничены от других частей речи и распределены по разным грамматическим категориям. Признаки грамматического своеобразия и изолированности сохранила лишь небольшая группа слов (я. ты. он. мы. вы. себя. кто. что. кто - то. что - то. кто - нибудь. что -нибудь. некто. нечто. никто. ничто. кое -кто. кое -что ).
Вопрос о наречиях в русской грамматике
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Категория наречий определяется совокупностью морфологический, синтаксических и семантических признаков.
Поиски внутреннего единства категории на путях синтаксического и семантического изучения в виду разнородности морфологических примет. Первоначально наречие — качество или обстоятельство другого качества или действия. Этот подход не удовлетворял представителей сравнительно-исторического языковедения первой половины XIX в. Перевес синтаксических критериев к середине XIX в.
К. С. Аксаков. Наречие — синтаксическая категория по преимуществу. «Наречие не есть часть речи. Часть речи то, что получило в слове особую форму, особый отдел; наречие своей особой формы не имеет. Оно выражает отношение, оно есть уже синтаксическое явление. Наречием могут быть разные части речи, в разных отношениях употребляемые».
А. А. Потебня вернул наречие в систему знаменательных частей речи, увидев в нём особую форму, присвоенную обстоятельственным словам. Развитие его мыслей А. А. Шахматовым и А. М. Пешковским.
А. М. Пешковский признал наречие категорией «целиком синтаксической». В наречиях изображаются признаки того, что высказано в глаголе и прилагательном. Значение «признака признака» выражается синтаксическим употреблением и морфологическими приметами (формами на -о. на -ски и -цки без префикса и с префиксом по- ; формами на -ьи с префиксом по- и без него; формами, состоящими из предлога-префикса по- и дат. п. ед. ч. ср. р. прилагательного).
А. А. Шахматов расширяет объём понятия наречия, занимающего, по его мнению, центральное место в системе частей речи. «Наречие может быть определено, во-первых, как отвлечённое название признака и отношения, во-вторых, как название признака и отношения в их сочетании с другими признаками. Отсюда тесная связь с наречия с другими частями речи, переход их в наречия, их адвербиализация». Среди наречий можно найти бывшие существительные, прилагательные, глаголы, местоимения, числительные. От существительных и прилагательных наречия отличаются лишь отсутствием форм согласования. В отличие от прилагательного, наречие может переходить в служебные части речи, отчего и занимает позицию между прилагательным и служебными частями речи. Переход существительных в наречия при их обстоятельственном в предложении значении.
В наречии как обстоятельстве на первое место выступает грамматическое значение отношения, откуда изменяется и лексическое содержание наречий, которые выпадают из системы именного склонения и приобретают значение неизменяемого обстоятельственного слова.
Противопоставление синтаксической точке зрения морфологической. Школа Ф. Ф. Фортунатова. где с наречий были совлечены все семантико-синтаксические оболочки. Применение принципа абстрактного морфологизма. Деление наречий на разряды грамматический (с формой словообразования: громко. дружески. по-старому ) и неграмматический («бесформенные» наречия: вчера. здесь. долой ).
Наречия — это грамматическая категория, под которую подводятся несклоняемые, неспрягаемые и несогласуемые слова, примыкающие к глаголу, к категории состояния, к именам существительным, прилагательным и производным от них и выступающие в синтаксической функции качественного определения или обстоятельственного отношения. Морфологически наречия соотносимы с именами существительными, прилагательными, глаголами, с местоимениями и именами числительными.
Деепричастия как гибридная наречно-глагольная категория
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
1. Образование и употребление деепричастий НСВ. Из глагольных форм к наречию тяготеет лишь категория деепричастия: 1) формы на -я. -а. 2) на -в ( -вши ), 3) непродуктивная форма на -ши (соотносится с формами н. вр. 3 л. мн. ч. портят — портя. кричат — крича ). Не образуют формы деепричастий н. вр. на -а. глаголы с односложной основой на -а- в инфинитиве, образующие н. вр. без -а- (брать — беру. звать — зову ); глаголы с односложной основой инфинитива на -а-. чередующееся с носовыми согласными в н. вр. (мять — мну. жать — жну ); с односложной основой на -и- (бить , вить , пить ); с основами на -к-. -г- (мочь — могу. печь — пеку ); на -ере- и -оло- в инфинитиве (мереть. тереть. колоть ); все глаголы на -ну- (киснуть. вянуть ); глаголы ковать. плевать. Правило Шахматова: деепричастие обычно образуется от тех основ настоящего времени, которые звуковой стороной существенно не отличаются от основы инфинитива. У деепричастий на -а. -я от основ НСВ нет форм времени, выражение только видовых и залоговых значений. Всякая не имеющая форм времени глагольная форма, выступающая в функции определяющего члена предложения, располагается в той же временной плоскости, что и определяемый глагол.
Лишь залоговые и видовые значения, особенности глагольного употребления противодействуют превращению деепричастий от основ НСВ в наречия, с которыми их роднит функция качественно-действенного отношения к глаголу.
Особый налёт наречности на деепричастиях НСВ без -ся (-сь ): «Собачка начала пить с жадностью, фыркая. трясясь и захлёбываясь ». В отвлечении от форм глагольного управления и деепричастия на -ся ( -сь ) носят отпечаток адвербиально-качественных значений: говорить заикаясь. действовать не таясь. Выраженное активное отношение к объекту, видовые оттенки и залоговые значения стоят как препятствия на пути к адвербиализации: мужичонка кричал, одёргивая рубаху и поминутно нахлобучивая картуз.
Деепричастия НСВ теснее связаны с глаголом, чем с наречием. Их глагольность подчёркивает своеобразие их синтаксического употребления. Деепричастные образования на -ши. -в. -вши вымирают.
2. Образование и употребление деепричастий СВ. От основ СВ — три формы деепричастий: 1) на -а. -я от основ, оканчивающихся в инфинитиве на согласный (кроме основ на -г-. -к- и с суффиксом -ну- ); деепричастия на -ясь от основ на -иться. устремясь. простясь. расходясь. 2) на -в (-вши ) от основ, оканчивающихся в инфинитиве на гласный, на д при инфинитиве на -сть. -сти. давши. купивши. 3) на -ши от основ с суффиксом -ну-. -к-. -г-. -з-. -с-. -р-. испёкши. изнемогши. запершись. Обозначение деепричастиями относительного пр. вр. СВ, соотнесённого с формой времени определяемого глагола. Деепричастие СВ не всегда обозначает предшествующее действие. Результативное значение, связанное с выражением отношения к н. вр. другого действия, может превратиться в значение состояния. Тогда деепричастие стоит позади глагола-сказуемого: На валу подле пушки сидел караульный, поджав под себя ноги.
Деепричастия СВ со значением одновременного действия-состояния относятся к глаголам, с которыми семантически сочетаются, как их обстоятельственная характеристика. В этом кругу семантических связей деепричастные формы ослабляют свои видо-временные и залоговые значения, приближаясь к фразеологическим сочетаниям наречного типа.
Синонимическая конструкция для таких деепричастий — страдательное причастие с существительным в т. п. с предлогом с для выражения сопровождающего обстоятельства: лежала запрокинув голову — лежала с запрокинутой головой. Основной глагол, к которому примыкает деепричастие — состояния: сидеть. лежать. стоять. ходить ; глаголы речи и чувства.
Деепричастие может означать и побочное одновременное действие, сплетённое с действием глагола-сказуемого. Деепричастие обычно стоит после глагола-сказуемого: Мать уложила его в постель, накрыв бледный лоб полотенцем.
Обозначение деепричастием, примыкающим к глаголу СВ пр. вр. действия непосредственно последующего, являющегося органическим следствием основного действия, выражение результата: Он зажёг спичку, осветив лицо хорька.
В этих случаях деепричастия сохраняют свои глагольные значения, оставаясь далеко за пределами наречия. Оттенки наречности, образа действия, затушёвывающие глагольность, развиваются только при наличии семантических условий, нейтрализующих видо-временные и залоговые значения формы, её глагольные свойства.
Процесс адвербиализации деепричастий активно протекает внутри форм НСВ. Формы СВ пр. вр. наречия бессильны широко втянуть в свою орбиту.
Антитеза имени и глагола в лингвистических учениях
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
В античной философии учение об имени и глаголе как о двух главных частях речи. Теория эта развивалась и в XVIII в. Далее сложилось учение о глаголе как о центральной категории языка, присвоившей себе формы и функции других грамматических категорий и создавшей «колонии» во всех главных частях речи.
Четыре типа слов в категории глагола, по Павскому: 1) глагол в полном виде; 2) глагол в виде имени существительного — неопределённое наклонение; 3) глагол в виде имени прилагательного — причастие; 4) глагол в виде наречия — деепричастие. По этой теории представлялась возможность выделить наиболее далёкую от глагола по своему строю группу имён (личные формы вижу. видишь ) и объявить их особым грамматическим классом. Тогда все остальные глагольные формы отходили к другим частям речи. Избрание такого пути школой Ф. Ф. Фортунатова, где было упразднено понятие глагола в морфологии. Причастия и формы пр. вр. на -л были отнесены к родовым словам, инфинитив признавался особым грамматическим классом. «Личные слова» из круга глагольных форм выступили на первый план. Упразднённый в морфологии глагол у тех же лингвистов со всей системой форм вида, залога, времени, наклонения и лица возрождается в синтаксисе. Таким образом, в морфологии у учеников Фортунатова как разные «грамматические слова» размещались формы: 1) личные читаю. -ешь. - ет. -ем. -ете. -ют ; читай. - те ; 2) родовые читал. читающий. читавший. читанный. читаемый ; 3) инфинитив читать ; 4) деепричастие читая. читавши. В синтаксисе же под названием «глагольного слова» выступала грамматически объединённая группа форм читаю. читай. я читал. я читал бы. читать. читая. читающий. читавший. Под любым глагольным словом понималась группа родственных слов, а не одно слово, взятое в совокупности его форм. Впоследствии представители фортунатовской школы вернули глаголу его права в морфологии.
Этот второй путь развивал А. А. Потебня. Разработал философию глагольности, являющуюся опорой его учения об исторической эволюции категорий языка и мышления. Глагол — высшая, наиболее отвлечённая, наиболее конструктивная и прогрессирующая категория языка. Переход от древнего именного строя предложения к глагольному. Обозначая действие, процесс, он выделяется из синкретизма первобытного слова, обрастая категориями лица, вида, времени, наклонения и залога. Процесс усиления глагола, роста его грамматического влияния сопровождается распространением глагольной энергии на те группы слов, которые примыкали к существительному как антиподу глагола. Главенство глагола в системе частей речи, в развитии языка процесс непрерывного оглаголивания. Развитие этой теории Овсянико-Куликовским, Пешковским, современными грамматистами.
Противоречие теории Потебни фактам современного русского языка. Процессы взаимодействия между категориями имени и глагола, развитие отыменных форм в системе русского глагола. Все глагольные группы живут и пополняются отыменными образованиями (кроме слов на -изировать ; -ировать. -овать ; глаголов с суффиксом моментальности -ну- ( -ану- ), видовых форм на -ывать. -ивать. отглагольных приставочных образований). Влияние именных основ сказалось на вытеснении форм «многократного» вида, ослаблении оттенков кратности. В непереходных отыменных глаголах — сужение сферы употребления приставок, ограничение разнообразия видовых оттенков. Освобождение причастий от элементов глагольности и развитие ими качественных значений. Страдательные формы спряжения вовлекаются в категорию состояния (будет сказано ), выражают безобъектное состояние. Борьба разных грамматических классов не отражает перевеса глагола. Вопрос о структуре глагольного слова необходимо разрешать, не руководствуясь идеалистическими теориями (Потебня) и не увлекаясь логической прямолинейностью классификационной системы (Фортунатов).
Категория вида и её история в изображении Потебни
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Различие в степенях длительности действия играло большую роль в учении о видах Потебни, в ней он видел сущность видовых значений. «Вид есть степень продолжительности времени, заполняемого действием или состоянием». В понятии вида признак длительности сочетается с представлениями о совершенности, несовершенности, но может быть независим от них. Глаголы СВ могут выражать разную степень длительности ( вытолкать. вытолкнуть. повыталкивать ). Действие длительное и многократное может представляться оконченным, не переставая быть длительным и многократным (понатаскать. понавывёртывать ). Впоследствии Потебня стал связывать вид с категориями совершенности и несовершенности.
Под видом разумеют две различные категории: совершенности / несовершенности и степени длительности. Желательно было бы закрепить значение вида за чем-нибудь одним. Категории совершенности, несовершенности подчинили себе различия по степени длительности, что и дало повод Потебне закрепить значение вида за совершенностью, несовершенностью. Система видов, по Потебне, должна быть не описанием, а историей их происхождения. Нельзя принимать за исходную точку деления такой вид, который по времени происхождения позже других. Образование степеней длительности предшествовало возникновению совершенности и несовершенности. Формирование степеней длительности — сложный процесс развития отвлечённых понятий о действии.
Выделение четырёх степеней длительности славянского глагола: 1) определённое совершение действия (плывёт ) или конкретная длительность действия; 2) отвлечённая длительность, продолжающаяся без перерывов (плавает ); 3) продолжение действия с промежутками; 4) действие моментальное. Различие этих значений свойственно лишь глаголам вещественного движения, сопряжённого с переменой места.
Обычно различаются две или три степени. Употребление «многократных» форм идёт на убыль. Значение многократности осложняется оттенками постоянства и всегдашности и вытесняется ими (Слыхал. — Не слыхивал ).
Однократны глаголы — глаголы движения внутри пространства, света, звука, внешне оформлены характером -н-. Они не образуются: 1) от глаголов движения, связанных с переменой места (полз -, бег -, шалить. валить. блудить. волок -, стерег -, ид -, ед -, вез -, нес -, плыв -, бред -, шед -, гън -); 2) от начинательных (стану. сяду. лягу ); 3) от глаголов, где действие не связано с пространством (петь. говорить. думать ).
Мгновенность или однократность нельзя смешивать с совершенностью. Глаголы СВ нужно сопоставлять с глаголами конкретно-длительной степени (идти. нести )
Значение производных на -а (падать. давать ) не предполагает совершенности, а вытекает из значения, предшествовавшего совершенности. Давать образовано от дать. когда последнее не было совершенным, так что совершенность дать не есть степень длительности к давать.
Образование категорий совершенности, несовершенности связано с влиянием предлогов на виды, которое вызвано внутренними изменениями функций предлогов. Позднейшие значения предлогов — временное и интенсивности. С предлогами таких значений глаголы получают значения: пройти до конца; двигаться во времени. Так развивается и выражается значение оконченности и совершённости действия.
На основе различия понятий совершенности, несовершенности с глаголах с предлогами возникают те же различия в беспредложных глаголах, выражающих разные степени длительности. С понятием совершенности, несовершенности Потебня связывает оттенки результата и предела действия.
Эмбрион особого, волюнтативного наклонения
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Волюнтативное (волевое) наклонение намечается в омонимичной с формой повелительного наклонения форме пр. вр. СВ. Оно близко к изъявительному, отличаясь от него эмоциональной окраской. Связь действия с производителем носит печать субъективной оценки со стороны говорящего лица. Модальная окраска этой формы мгновенно-произвольного действия резко отделяет её от системы изъявительного наклонения.
Различие повелительного наклонения и волюнтативного в том, что форма 2-го лица волюнтативного наклонения в повествовательном стиле не употребляется (но 2-е лицо может быть в вопросе: А ты пойди и скажи ?). Ограничение употребления 2-го лица вытекает из модальных значений самой категории волюнтатива. Оттенок произвольности, независимости от чужой воли не сочетается со значением формы 2-го лица. Обозначение этой формой действия прошедшего, стремительного, мгновенного, представляющегося внезапным, немотивированным актом воли действующего лица: Вдруг приглянись мне девушка. Да вдруг нелёгкая её дёрни сходить в баню.
К области волюнтатива примыкает употребление междометных форм глагола и аналитических конструкций с глаголом взять (взять и. взять да ). Близки к волюнтативу повествовательные обороты с частицей давай и инфинитивом НСВ (выражение быстрого, немотивированного приступа к действию): Сели вместе за стол и давай пить.
Учение акад. Фортунатова о значениях совершенного вида русского глагола
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Признание Фортунатовым отдельными глаголами всех видовых вариаций. Фортунатов, под влиянием Г. К. Ульянова, продолжал смешивать ЛЗ приставок с грамматическими оттенками видовых значений. К числу видовых значений он относил: 1) детерминативное, связанное с представлением о длительности действия, но в пределах ограниченного времени ( посидеть. поговорить ); 2) инхоативное, выражающее наступление начала в длительности явления (заходить ); 3) ингрессивное — достижение результата в процессе возникновения явления (побежать ); 4) финитивное — значение конца достижения цели (отобедать ); 5) общее результативное (сделать. написать ); 6) специальное результативное с оттенком степени развития явления в разных отношениях (изругать. замучить ).
Глаголы могли обозначать момент наступления и завершения действия. Момент завершения определяется по отношению к предшествовавшей длительности (детерминативное значение) или к достижению результата явления (результативное и финитивное значения).
Противопоставление приставок с видовыми значениями приставкам с, не имеющим отношения к изменению вида. Такие приставки изменяют реальное значение глагола (при- ). Признание Фортунатовым того, что специальное результативное значение не принадлежит к видовым различиям и приставки имеют реальное значение ( поджарить. замучить ). Смешение Фортунатовым лексических оттенков времени, вносимых приставками, с видовыми грамматическими значениями. Значения «начинательные» (инхоативное и ингрессивное) и «окончательное» не являются простыми видовыми изменениями грамматического значения вида. Значения эти вытекают из ЛЗ самих приставок. Глагол отобедать не находится в прямом соотношении с обедать, так как содержит дополнительное ЛЗ прекращения, отработанности процесса.
Отсутствие соотносительной формы НСВ с той же приставкой не всегда может служить признаком того, что эта приставка имеет чисто видовое значение: многие глаголы вообще не имеют соотносительных форм НСВ (повыталкивть. понавыталкивать ) В таких глаголах очевидны лексические различия от основного глагола и в этом никто не усматривает видовых значений.
Ошибка Фортунатова в отождествлении с видовыми значениями глагола функций предлогов, временные значения которых не сочетаются непосредственно с формами НСВ: отобедать при отсутствии отобедывать. Недостаточная чёткость в различении грамматических и лексических форм и значений характеризует всю фортунатовскую концепцию видов глагола.
Вопрос о функциональных разновидностях совершенного и
несовершенного видов у Шахматова
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
В «Синтаксисе русского языка» попытка не только очертить общие грамматические отличия СВ и НСВ, но и наметить грамматические разновидности внутри каждого из видов. Его схема видов и подвидов основана на разработках Г. К. Ульянова и Ф. Ф. Фортунатова.
Отличия СВ от НСВ:
1. формы н. вр. СВ имеют значение б. вр. посмотрю — буду смотреть ;
2. отсутствие у глаголов СВ причастий и деепричастий н. вр.;
3. от страдательных нечленных причастий на -н-. -т- с глагольными основами СВ образуются формы перфекта, пр. и б. вр. стол накрыт. спектакль будет дан ;
4. у глаголов СВ широко употребительны формы повелительного наклонения 1-го л. с экспрессивно-смысловыми оттенками: купим. пойдём ; давай купим ;
5. при отрицании не формам повелительного наклонения у глаголов СВ свойственно значение предостережения: не упади. не поскользнись ;
6. образование глаголами СВ особой формы пр. вр. омонимичной с повелительным наклонением: он пойди и скажи.
Каждый из видов, по Шахматову, имеет по четыре подвида:
1. Кратный и некратный подвиды НСВ. Обозначение прерывистого действия кратным и непрерывистого — некратным. Различие в том, что глаголы кратного подвида (играть ) с приставкой по- приобретают ограничительное значение СВ (поиграть ); глаголы же некратного подвида или не сочетаются с приставкой по-. или получают результативное значение (повенчать ).
Непонятны причины отнесения Шахматовым сидеть. стараться к кратным глаголам (формы посидеть. постараться не однородны по значению приставки по- ).Непонятно и почему венчать. отвечать — некратные. Анализ значений приставки по- должен быть связан с изучением значений других приставок. Кратность, некратность осложняют отношение видовых значений, но выходят из рамок категории вида .
Разновидности кратного и некратного подвида — м от орно- некратный (вести , везти , нести. ползти ) и моторно - кратный ( водить. возить. носить. ползать ) подвиды НСВ в глаголах движения. Различие этих групп: 1) при присоединении приставки к моторно-некратным глаголам образуется новый глагол СВ: привести. залезть. побежать ; префиксация же моторно-кратных глаголов не меняет их вида: привозить. заходить ; 2) 1-е лицо мн. ч. повелительного наклонения образуется только от моторно-некратных глаголов бежим. идём ; 3) моторно-некратные глаголы в прямом значении соединяются с отрицанием не только в форме н. вр. для обозначения б. вр: не везу его сегодня.
2. Определительный подвид НСВ, означает ограниченное проявление признака, проявление его только отчасти: посматривать. похаживать. Нет прямых соответствий с глаголами СВ.
3. Многократный подвид НСВ, не соотносительный ни с определительным, ни с усилительным: Сроду ничего не пил. сроду карт в руки не брал. сроду не кучивал. Такое употребление избегается.
4. Усилительный подвид НСВ, образуемый посредством повторения глагола: он сидит себе и сидит.
Подвиды СВ:
1. Однократный. обозначающий мгновенное проявление признака: взглянуть. махнуть. Мгновенный подвид — лексико-семантическая разновидность СВ, на что указывают и значения суффикса -ну-. основная функция которого — образование основ СВ.
2. Определительный. обозначающий ограниченное временем проявление признака. Образуется при помощи приставки по-. поиграть. поболтать. Подвид не соотносителен с однократным.
3. Начинательный. обозначающий начало действия и образуемый с помощью приставки за- от кратных основ: заиграть. заболтать.
4. Усилительный. образуемый посредством повторения того же слова: уж я его увезу да увезу.
Русская грамматика-80 о разрядах частиц
Деление частиц на первообразные и непервообразные с точки зрения их формального строения. Первообразные — простейшие односложные частицы, не имеющие словообразовательных связей и формальных соотношений со словами других классов (бишь. бы. вишь. да. дескать. же. ин. ишь. -ка. мол. не. небось. нет. неужели. нехай. ни. ну. -с. сём. таки. те. -то. уж. чай ). Все остальные частицы — непервообразные.
Иное деление частиц на простые и составные. Простые — состоящие из одного слова; составные — состоящие из двух и более слов (двух частиц, частицы и союза, частицы и предлога, частицы и глагольной формы или наречия). Составные частицы могут быть нерасчленяемыми (их компоненты не могут быть разделены в предложении другими словами) и расчленяемыми. Внутри составных частиц выделяются частицы-фразеологизмы. слившиеся воедино несколько служебных слов, живые отношения между которыми отсутствуют.
Разряды частиц по функциям: 1) формообразующие, 2) отрицательные, 3) вопросительные, 4) характеризующие действие по протеканию во времени или по результативности, 5) модальные, 6) утверждающие или отрицающие реплики.
Формообразующие частицы. Частицы, с помощью которых образуются формы слов: давай (те ), бы ; частицы, с помощью которых образуются формы предложений со значением ирреальности: пусть. пускай. да. чтоб.
Отрицательные частицы не и ни. Не выражает общее и частное отрицание. Значение ослаблено, когда: 1) частица соединяет две слитно произносимые одинаковые формы одного и того же слова, выражающие неуверенное отрицание (Полянка — не полянка , а всё-таки чистое место ); неопределённость или неясность признака (Извозчик попался : едет — не едет ); безразличие для последующего (плачь — не плачь. былого не воротишь ). 2) частица соединяет две одинаковые формы однокоренных глаголов, всё сочетание имеет значение полноты и длительности действия (возить вам не перевозить ). 3) частица вместе с глаголом СВ с приставкой на- образует сочетание со значением высокой степени и длительности эмоционального состояния ( не налюбуется. не надышится ). 4) частица в сочетании с как в диалоге открывает утверждающую реплику-повтор ( Нужно приданое ? Как не нужно, конечно, нужно ). 5) частица соединяет инфинитив и личную форму одного и того же глагола, образуя сочетание со значением категорического отрицания (знать не знаю. ведать не ведаю ).
Частица ни выражает отрицание в самом строении нераспространённого предложения ( Ни души ), при распространении отрицательного предложения (Мы не слышали ни звука ).
Частицы, характеризующие признак по его протеканию во времени, по полноте или неполноте осуществления, по результативности или нерезультативности. было. бывало. бывает. чуть (было ) не. едва (было ) не, как. мало не. ну. только что не. нет-нет (да ) и. так и.
К модальным частицам относятся частицы, функционирующие в диалоге как реплики, выражающие утверждение или отрицание: да. нет. есть. точно. так. действительно. именно. вот. вот именно. как есть. ну да. хорошо. ладно. идёт, ну.
Внутри класса частиц выделяются частицы, совмещающие в себе признаки частиц с признаками названных слов: частицы-союзы. частицы-наречия. частицы-междометия и частицы-вводные слова.
Модальные слова и частицы. Их разряды
(В. В. Виноградов. Русский язык. М. 1986)
Модальные слова по своим функциям могут быть разделены на следующие двенадцать разрядов:
1. Модальные слова и частицы, обозначающие чужой стиль выражения, субъективную передачу чужой речи, мысли, её оценку со стороны говорящего: мол. де. дескать. будто. будто бы. слышно.
2. Модальные слова, содержащие оценку самого стиля, способа выражения: буквально. так сказать. собственно говоря. вообще говоря. Сюда же относятся слова, выражающие переход от одного стиля речи к другому (то есть. иначе говоря ), переход к обобщению, к итогу речи (словом. одним словом ), слова, в которых выражается поиск забытого или непонятного слова (как бишь. то бишь ).
3. Модальные слова, которыми обозначается характер речевой экспрессии или эмоциональный тон высказывания, подчёркиваются экспрессивные оттенки выражений: шутка сказать. не в обиду будь сказано. признаться сказать.
4. Модальные слова и идиомы, в которых заключено эмоциональное освещение самой изображаемой действительности: авось. чего доброго. право. спасибо. чай. знать. пожалуй. небось. вишь. полно. должно. верно. как-никак. что ли.
5. Модальные слова, обозначающие рассудочную, логическую оценку сообщения: вероятно. понятно. несомненно. безусловно. очевидно. видимо. по-видимому. разумеется. может быть. действительно. в самом деле. подлинно.
6. Модальные слова, выражающие отношение содержания отрезка речи к последовательности мыслей в ходе высказывания: значит. стало быть. кстати. мало того. кроме того. сверх того. помимо того. в частности. примерно. например. главное. в конце концов.
7. Слова, обозначающие порядок движения мыслей в числовой последовательности: во-первых. во-вторых.
8. Модальные слова, выражающие субъективную внезапность припоминания, присоединение по ассоциации: кстати. одно к другому. заодно. к тому же.
9. Сравнительные частицы и частицы-наречия: словно. как будто. как бы. точно.
10. Модальные слова, свойственные диалогической речи, заключающие в себе призыв к собеседнику, стремление возбудить его внимание к чему-нибудь: видишь ( ли ), видите (ли ), знаешь (ли ), знаешь что. знаете что. веришь ли.
11. Количественные обозначения степени: самое большее. самое меньшее. по крайней мере. едва ли не.
12. Переходные, гибридные типы слов и выражений, совмещающие модальные значения со значениями других категорий. С ними легко сближаются междометия. Ей-богу. слава богу. чёрт возьми. шут знает.
Решение вопроса о категории состояния в русской грамматике-80
Предикативные наречия и предикативы. относящиеся к качественным наречиям, — слова, выступающие в функции главного члена однокомпонентного предложения. Обозначают субъектное или бессубъектное состояние, что сближает их с краткими формами прилагательных и страдательных причастий.
Среди предикативных наречий выделяются: 1) не соотносительные с качественными наречиями слова, обозначающие внутреннее состояние: совестно. стыдно. тошно. любо ; 2) слова на -о. соотносительные по значению с качественными наречиями и обозначающие чувство, эмоциональное состояние (весело. грустно. радостно. скучно. смешно. тревожно ) или физическое состояние (ветрено. пустынно. уютно. тепло. холодно ; больно. голодно. дурно. душно. плохо. щекотно ).
Предикативные наречия пополняются за счёт наречий с качественными значениями.
Предикативы — слова с модальными значениями долженствования, необходимости, возможности. Это — самостоятельные слова, не соотносимые с качественными наречиями и краткими прилагательными: должно. можно. надо. нельзя. нужно. надобно. В синтаксисе эти слова совпадают с предикативами в системе существительных. Предикативные наречия на -о и слово нужно образуют степени сравнения: хуже. холоднее. веселее.
Русская грамматика-80 о спряжении русского глагола
Спряжение — изменение глагола по лицам, временам, наклонениям, числам и —в пр. вр. и сосл. наклонении — по родам. Деление глаголов на первое и второе спряжения.
Первое спряжение. глаголы с флексиями: ед. ч. 1 л. |-у|, 2 л. |-ош|, 3 л. |-от|; мн. ч. 1 л. |-ом|, 2 л. |-от’а|, 3 л. |-ут|. Второе спряжение. глаголы с флексиями: ед. ч. 1 л. |-у|, 2 л. |-иш|, 3 л. |-ит|; мн. ч. 1 л. |-им|, 2 л. |-ит’а|, 3 л. |-ат|. Основа н. вр. у обоих спряжений всегда оканчивается на согласную. Глаголы I и II различаются: 1) по системам флексий, 2) по характеру конечной согласной основы, 3) по характеру чередования согласных в конце основы.
Словоизменительные классы глаголов — группы глаголов, принадлежащих к одному и тому же спряжению и характеризующихся тождественным формальным соотношением основ пр. и н. вр. Два типа соотношения основ: 1) основы пр. и н. вр. по своему фонемному составу совпадают; 2) основы пр. и н. вр. по своему фонемному составу не совпадают. Преобладание второго типа.
Первый словоизменительный класс. Показатель — соотношение «нуль согласной —| j |»: играть — играют. белеть — белеют. Пять подклассов:
1) соотношение а — а | j |: игра-л-а — игр |а j -у|т. Глаголы на -ать ( -ять ), -ивать (-ывать ), -вать. -ничать. -ичать.
2) соотношение |е —е j |: беле-л-а — бел |е j -у|т.
3) соотношение |и —и j |: почить и гнить.
4) соотношение |у у j |: дуть. обуть. разуть.
5) характеризуются различием конечных гласных основ н. вр. и пр. вр. |и — j | (с нулём гласной в основе н. вр.): бить. вить. лить. пить. шить. |и —е j |: брить. |и —о j |: выть. крыть. мыть. ныть. рыть. | а —у j|. живописать.
Все глаголы первого класса I спряжения.
Второй словоизменительный класс. Соотношение |ова —у j |: командова-л-а — команд |у j -у|т. Глаголы на -овать. -евать. кроме издеваться. намереваться. недоумевать. обуревать. подозревать. сомневаться. увещевать. уповать.
Все глаголы второго класса I спряжения.
Третий словоизменительный класс. |ну —н|: двину-л-а — двин-ут
Все глаголы третьего класса I спряжения.
Четвёртый словоизменительный класс. «нуль — |н|»: глох-л-а — глохн-ут.
Все глаголы четвёртого класса I спряжения.
Пятый словоизменительный класс. «гласная — нуль»: плака-л-а — плач-ут. Три подкласса:
1) соотношение «а — нуль»: клика-л-а — клич-ут.
2) соотношение «|о| —нуль»: поло-л-а — по |л ’-у |т.
3) соотношение «|е| —нуль»: реве-л-а — рев-ут.
Шестой словоизменительный класс. Основы н. и пр. вр. совпадают: влечь. беречь. везти. переть. Два подкласса:
1) в личных формах н. вр. участвуют основы с конечными согласными |к — ч|: влеку — влечёшь. |г —ж|: стерегу — стережёшь.
2) глаголы с основами на |б|, |с|, |з|, |р|: гребут — гребёшь. несут — несёшь. везут — везёшь. трут — трёшь.
Все глаголы шестого класса I спряжения.
Седьмой словоизменительный класс. «нуль — |д|», «нуль — |т|», «нуль — |в|», «нуль — |н|»: вести. мести. жить. деть.
Все глаголы седьмого класса I спряжения.
Восьмой словоизменительный класс. |ва — j |: дава-л-а — да | j -у|т.
Все глаголы восьмого класса I спряжения.
Девятый словоизменительный класс. «гласная |а| — носовая согласная с предшествующим нулём гласной или гласной |и|»: жала — жмут. Два подкласса:
1) в основе н. вр. — |н|: мять — мнут.
2) в основе н. вр. — |м|: взять — возьмут.
Все глаголы девятого класса I спряжения.
Десятый словоизменительный класс. «и — нуль», «е — нуль», « а — нуль»: бели-л-а — бел-ят. обиде-л-а — обид-ят. крича-л-а — крич-ат. Три подкласса:
1) «и — нуль».
2) «е — нуль». 40 глаголов: бдеть. блестеть. болеть. велеть. вертеть. видеть. висеть. галдеть. гореть. греметь. гудеть. дудеть. зависеть. звенеть. зреть. зудеть. кипеть. кишеть. коптеть. корпеть. кряхтеть. лететь. ненавидеть. обидеть. пыхтеть. свербеть. свирестеть. свистеть. сидеть. сипеть. скорбеть. скрипеть. смердеть. сопеть. тарахтеть. терпеть. храпеть. хрипеть. хрустеть. шелестеть, шипеть. шуметь.
3) «а — нуль». глаголы, оканчивающиеся на шипящую или | j |: бояться. бренчать. брюзжать. бурчать. верещать. визжать. ворчать. держать. дребезжать. дрожать. дышать. жужжать. журчать. зву ч ать, кричать. лежат ь, молчать. мчать. мычать. пищать. рычать. слышать. стоять. стучать. торчать. трещать. урчать. фырчать. шуршать.
Все глаголы десятого класса относятся ко II спряжению.
Русская грамматика-80 о предлоге
Предлог — служебная часть речи, оформляющая подчинение одного знаменательного слова другому в словосочетании или предложении, выражающая отношение друг к другу названных этими словами предметов, действий, состояний и признаков. Выражение предлогами тех же общих отношений, которые выражаются косвенными падежами существительных (но не субъектного): определительное (места, времени, причины, условия, цели), объектное, необходимого информативного восполнения. Предлог одновременно обращён к обоим соединяемым словам. Предлог может быть необходимым показателем ЛЗ слова: состоять из. состоять в. Соединение предлога с зависимой формой может быть способным к самостоятельному функционированию в предложении, в роли названий или элементов целого текста: писать к д руг у ; к другу — ни строчки. Здесь предлог не выполняет связующей функции, несёт только значение того или иного отношения.
Деление предлогов по формальной организации на первообразные и непервообразные, простые и составные.
Первообразные — непополняющаяся группа простейших слов. Нет словообразовательных связей со знаменательными словами. Большинство предлогов многозначны. Простые. без (безо ) — с р. п. в (во ) — с в. и т. п. из (изо ) — с р. п. к (ко ) — с д. п. кроме — с р. п. меж. между — с р. и т. п. на — с в. и пр. п. над ( надо ) — с т. п. о (об. обо ) — с в. и п. п. от (ото ) — с р. п. перед ( передо ), пред (предо ) — т. п. по — с д. в. и п. п. под (подо ) — с в. и т. п. ради — с р. п. с (с о) — с р. в. и т. п. у — с р. п. через (черезо ) — c в. п. Парные предлоги - сращения. из-за — с р. п. из-под — с р. п. по-за и по-над — с т. п.
Непервообразные — предлоги, формы отдельных слов и сочетания, имеющие мотивационные отношения с наречиями, существительными и деепричастиями.
Наречные предлоги. 1) простые (совпадают с наречием): близ. вблизи , вдоль , взамен. вместо , внутри , внутрь. возле , вокруг , вопреки. впереди , вроде , вслед. касательно , мимо , наверху. навстречу , накануне , наперекор. напротив , около , округ. относительно , поверх , подле. подобно , позади , помимо. поперёк , после , посреди. посередине , прежде , против. сбоку , сверх , свыше. сзади , сквозь , согласно. сообразно , соответственно , соразмерно. среди. 2) составные: вблизи от , вдалеке от , вдали от. вместе с , вплоть до , впредь до. вровень с , вслед за , наравне с. наряду с , невдалеке от , независимо от. применительно к , рядом с , следом за. совместно с , согласно с , сообразно с. соответственно с , соразмерно с , сравнительно с. Выражение наречными предлогами определительных отношений, соответствующих ЛЗ наречий, с которыми они соотносятся.
Отыменные предлоги. 1) составные именные с одним первообразным. без помощи , без сопровождения. в адрес , в виде , ввиду. в границах , в деле , в духе. в знак , в интересах , в ипостаси. в качестве , в контраст , в направлении. в области , в отношении , в пользу. в порядке , в пределах , в продолжение. в противовес , в противоположность , в районе , в рамках. в результате , в роли , в свете. в силу , в случае , в смысле. в сопровождении , в сторону , в сфере. в счёт , в течение , в условиях. в честь , в ходе , в целя. вне границ , вне пределов , вне рамок. вне сферы , во время , во имя. вследствие , за исключением , за счёт. на основании , наподобие , на предмет. на протяжении , на пути , по адресу. по линии , по мере , по образцу. по поводу , по причине , по случаю. по части , под видом , под предлогом. при помощи , при посредств , при условии. с помощью , с целью , со стороны. через посредство ; не в пример. Большинство предлогов сочетаются с р. п. несколько — с д. п. Большинство предлогов однозначно. 2) составные отыменные предлоги с двумя первообразными. в зависимости от. в направлении к , в ответ на , в отличие от. в связи с , в согласии с , в содружестве с , в сообществе с. в соответствии с , в сравнении с , в стороне от. в сторону от , в унисон с , в уровень с. по направлению к , по отношению к , по сравнению с. Все предлоги однозначны. 3) простые отыменные предлоги. порядка. посредством. путём. типа. Предлоги однозначны.
Отглагольные предлоги — деепричастия, не связаны с глагольной парадигмой, несут значение отношения. 1) простые отглагольные предлоги. благодаря. включая , кончая , начиная. не доходя , не считая , погодя. пройдя , считая. 2) составные отглагольные предлоги. глядя по. смотря по , судя по , невзирая на. несмотря на , не доходя до , исходя из. начиная с.
Отыменные предлоги находятся на разных ступенях отхода от знаменательных слов, которыми они мотивированны. Возможна потеря общности ЛЗ, синтаксической общности и парадигматических связей (ввиду. в виде. в течение ). Часто предлоги сохраняют парадигматические и смысловые связи с существительными и синтаксические признаки (без помощи. без сопровождения ). Такие предлоги — предложные сочетания. Признаки того, что эти предлоги не полностью принадлежат предлогам: 1) эти сочетания относятся избирательно к существительным, с падежной формой которых соединяются (только одуш. или только неодуш.): в границах чего-нибудь. в роли кого-нибудь ; 2) имя в предложном сочетании может принимать согласуемое прилагательное: в (установленных ) границах дозволенного ; 3) возможность замены имени указательным словом этом. такой. действует на основании инструкции — на этом (таком ) основании.
ЛЗ предлога — значение того или иного отношения, которое может быть или максимально абстрактным, или более конкретным. Семантически «пустых» предлогов не существует. Значения непервообразных предлогов соотносятся с ЛЗ знаменательных слов, с которыми предлоги связаны (возле. не доходя до — пространственные отношения). Все первообразные предлоги многозначны. Среди нескольких значений одно является для предлоги центральным. Значения предлога могут быть внутренне связаны и не связаны друг с другом. Центральный характер значения предлога поддержан следующими fuck торами: 1) в языке есть однозначная с предлогом приставка: безумный — без ума. межзональный — между зонами. досрочный — до срока. 2) при условии сильной синтаксической связи совпадают предлог и приставка грамматически главенствующего слова: а) совпадение полное — фонемное и семантическое: въехать в город. забежать за угол , исключить из списков , отскочить от двери ; б) совпадение только семантическое: перепрыгнуть через забор. положить под голову. прикоснуться к руке. 3) предлог способен сочетаться более чем с одним падежам: в — с в. и п. п. за — с в. и т. п. Вокруг главного значения группируются значения производные. для на с в. и п. п. центральными значениями являются отношения пространственное и объектное. Производные от пространственного — собственно пространственное (жить на Украине ), пространственно-орудийное (сидеть на вёслах ), пространственно-временное (на балу ), определительно-квалифицирующее (человек на костылях ), восполняющее (быть на иждивении ); производные от объектного — объектно-субъектное ( не тебе нет вины ). Периферийные значения на связаны ни с центральными, ни друг с другом. Значение предлога заключено в нём самом, но для выявления его необходим контекст. Для определения значения предлога важны: 1) падежная форма присоединяемого предлогом имени и 2) ЛЗ слов.
Образование предлогом и падежной формой имени синтаксического единства или предложно-падежной формы имени. В таких соединениях установить отдельное от предлога значение падежа невозможно. Падежно-предложная форма нечленима.
Модальность суждений
(О. Н. Лагута. Логика и лингвистика. Н. 2000)
Суждение содержит основную (ассерторическую) и дополнительную (модальную) информацию. Основная — о предметах, их признаках, связи между ними, их количественной характеристике. Дополнительная информация относится к особенностям связи между предметами и их признаками, к степени обоснованности суждения, у оценочным, регулятивным, временным характеристикам. В речи модальность суждения может быть выражена словоформами (может быть ) или не иметь явного выражения. Модальность — явно или неявно выраженная в суждении дополнительная информация о характере зависимости между реальными явлениями, о логическом статусе суждения, об оценочных, регулятивных, временных характеристиках.
Алетическая модальность — выраженная в терминах необходимости или возможности информация о логической зависимости между субъектом и предикатом суждения, либо о фактической зависимости между отражаемыми в их явлениями ( возможно , случайно , необходимо. может быть , не исключается , допускается ). Модальность делится на логическую (возможно то, что не противоречит законам логики) и фактическую (возможно то, что не противоречит естественным и социальным законам).
Эпистемическая модальность — выраженная в суждении информация о характере принятия и степени обоснованности знания (доказано. опровергнуто , не доказано и не опровергнуто , знает , верит , убеждён , сомневается ). Знания могут приниматься некритически (Верю. что бывают синие коты ) или на основе знания (доказано. что все люди смертны ).
Деонтическая модальность — выраженное в суждении побуждение людей к конкретным действиям в форме совета, пожелания, команды, правила поведения или приказа (обязательно. разрешено. запрещено. безразлично ). Характеристики действий и поступков людей в обществе.
Временная модальность — выраженная в суждении информация о последовательности наступления событий и об их постоянном или дискретном характере протяжённости (всегда. никогда. только иногда. раньше. позже. одновременно ).
Аксиологическая модальность — выраженная в суждении информация о ценностной оценке поступка, факта, события (хорошо. плохо. лучше. хуже. безразлично. равноценно ).
Избирательная модальность — выраженная в суждении информация об определённости отношения субъекта к тому или иному предложению, о его позиции в процессе принятия решений, постановлений, заявлений (за , против. воздерживается ).
Модальность является языковой универсалией, принадлежит к числу основных категорий естественных языков. Модальность в лингвистике — функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, разные виды субъективной квалификации сообщаемого. К модальности относят противопоставление высказываний по их цели, по признаку «утверждение — отрицание», градации значений в диапазоне «реальность — гипотетичность — ирреальность», разную степень уверенности говорящего.
Объективная модальность — обязательный признак любого высказывания, одна из категорий, формирующих предложение. Выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности и ирреальности. Средство оформления — глагольное наклонение, синтаксические частицы (бы. пусть ), порядок расположения главных членов предложения. Взаимодействие с интонацией. Связь модальности с категорией времени.
Субъективная модальность — выражение отношения говорящего к сообщаемому, факультативный признак высказывания. Семантический объём этой модальности шире. Способы выражения эмоциональной реакции:
1. члены специального лексико-грамматического класса слов, функционируют как вводные члены предложения;
2. модальные частицы для выражения неуверенности ( вроде ), предположения ( разве что ), недостоверности ( якобы ), удивления (ну и ), опасения (чего доброго );
3. междометия;
4. интонация для акцентирования удивления, сомнения, уверенности, недоверия, протеста, иронии;
5. порядок слов (Станет он тебя слушать !);
6. специальные конструкции (Вы гуляете. а я CD работай !);
единицы экспрессивной лексики. Модальность везде отражает взаимодействие между четырьмя fuck торами коммуникации: говорящим, собеседником, содержанием высказывания и действительностью.
