Рейтинг: 4.0/5.0 (1898 проголосовавших)Категория: Android: Литература
Учение, разработанное Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, представляет собой целостное мировоззрение, стройную систему философских взглядов. Экономическое учение занимает первостепенное место во всей системе марксистского мировоззрения. Основной свой научный труд «Капитал »К. Маркс посвятил политико-экономическому исследованию капиталистического общества; в нем он применил диалектико-материалистическую концепцию исторического процесса к исследованию капитализма, открыл экономический закон движения буржуазного общества – закон производства прибавочной стоимости. Созданию «Капитала» К. Маркс отдал 40 лет жизни – с 1843 по 1883 г. В «Капитале» К. Маркс раскрыл механизм капиталистической эксплуатации, показал, что присвоение капиталистами прибавочной стоимости, созданной рабочим классом, происходит в полном соответствии с внутренними законами капиталистического способа производства, в первую очередь – с законом стоимости.
«Капитал» К. Маркса обладает четкой и строгой структурой, которая в усложненной и обогащенной форме воспроизводит гегелевскую логику. В 1-м томе «Капитала» раскрывается сущность капитала и прибавочной стоимости, во 2-м – движение капитала (три фигуры кругооборота капитала, оборот капитала, воспроизводство совокупного общественного продукта (СОП), в 3-м – реальность, т.е. как категории, раскрытые в первом томе «Капитала», проявляются в действительности. К. Маркс показал конкретную экономическую жизнь общества, формы проявления сущности. Формами проявления прибавочной стоимости в действительной жизни являются: прибыль, торговая прибыль, рента, процент. 4-й том – «Теории прибавочной стоимости». После смерти К. Маркса и Ф. Энгельса остались многочисленные рукописи, в которых К. Маркс дает анализ экономической мысли предшественников и современников. К. Каутский обобщил их и издал в 1905 г.
Познакомимся кратко с каждым томом «Капитала».
В 1-м томе «Капитала» дается анализ системы экономических отношений и начинается не с богатства (слишком общей категории), а с товара (клеточки богатства), исходной категории капиталистического общества. Именно в товаре, по мысли К. Маркса, в зародышевой форме заложены все противоречия исследуемой системы. Товар – продукт труда, предназначенный для обмена. Товар имеет два свойства: потребительную стоимость (способность вещи удовлетворять какие-либо человеческие потребности) и меновую стоимость (способность вещи обмениваться). В основе меновой стоимости лежит стоимость. Воплощенный в товаре труд образует стоимость товара. Только труд наемных рабочих является единственным источником стоимости товара. Стоимость товара определяется общественно-необходимыми затратами труда (ОНЗТ) – затратытоваропроизводителей при среднем для данного общества уровне умелости и интенсивности труда. Далее К. Маркс выдвигает положение о двойственном характере труда. В условиях товарного производства труд производителей является, с одной стороны, конкретным –труд определенного вида, создающий потребительную стоимость, а с другой стороны, абстрактным –затраты рабочей силы вообще, в физиологическом смысле, – это труд, создающий стоимость. Большое значение К. Маркс придавал открытой им двойственной природе труда для понимания политической экономии в целом. В дальнейшем исследовании он часто использовал принцип двойственной природы экономической категории, определял диалектическое противоречие сторон и формы его разрешения. Так, выводились новые, более конкретные формы категории, например стоимость – цена, деньги – капитал, стоимость рабочей силы – заработная плата [17, с. 55].
Исследовав природу товара, К. Маркс переходит к исследованию денег. Деньги – это товар, который стихийно выделился из всей товарной массы и стал играть роль всеобщего эквивалента, выразителя стоимости всех других товаров. Далее К. Маркс переходит к исследованию категории «капитал». Капитал – самовозрастающая стоимость, находящаяся постоянно в обращении. Капитал он делит на постоянный (средства производства) и переменный (рабочая сила). К. Маркс раскрывает сущность капитала через категорию рабочая сила. Как и любой другой товар, рабочая сила имеет стоимость и потребительную стоимость (полезность). Стоимость рабочей силы определяется стоимостью определенного набора товаров и услуг, необходимого для жизни работника и членов его семьи. Тайна возрастания капитала лежит в эксплуатации рабочей силы, создании прибавочной стоимости. Исследовав стоимость рабочей силы, К. Маркс рассматривает заработную плату как превращенную форму стоимости рабочей силы. На поверхности капиталистических отношений заработная плата предстает как плата за труд. Но в действительности труд не является товаром (как считали А. Смит и Д. Рикардо), так как представляет собой процесс соединения рабочей силы со средствами производства и не существует до момента продажи. Наемный рабочий продает капиталисту не труд, а специфический товар – рабочую силу (способность человека к труду). Наемный рабочий получает за свой труд заработную плату, равную стоимости своей рабочей силы. В процессе производства рабочий создает стоимость большую, чем стоит его рабочая сила (в этом и заключается потребительная стоимость товара – рабочая сила, ее полезность для капиталиста). В результате образуется разница между стоимостью произведенного трудом рабочего товара и стоимостью рабочей силы. Эта разница и представляет собой прибавочную стоимость – часть материализованного в товаре труда рабочего, безвозмездно присваемого владельцем предприятия.Прибавочная стоимость – это стоимость, которая создается прибавочным трудом наемных работников. К. Маркс назвал производство прибавочной стоимости основным законом и движущей силой капиталистического способа производства. Производство прибавочной стоимости составляет, по К. Марксу, тайну капиталистического производства. (Сам факт прибавочной стоимости был известен задолго до К. Маркса; особенностью же теории
К. Маркса было систематическое выведение из него экономики буржуазного общества). Согласно мысли К. Маркса, капиталистическая экономика, развиваясь по своим имманентным законам, подрывает себя и подготавливает отмену частной собственности и установление общественной [16, с. 773]. Таким образом, «тайна» эксплуатации по К. Марксу заключается в том, что рабочая сила продается и покупается по стоимости, но ее стоимость, или «цена», ниже, чем стоимость создаваемого ею продукта.
Прибавочная стоимость есть не только индивидуальный потребительный фонд капиталиста, но и его фонд накопления: часть прибавочной стоимости потребляется капиталистом как доход, другая часть применяется как капитал или накапливается.
Для истории экономических учений 2-й том «Капитала» имеет важное значение. Здесь К. Маркс дает развернутую критику теорий основного и оборотного капитала физиократов, а также А. Смита и Д. Рикардо. В этом томе рассматриваются взгляды физиократов и по вопросам воспроизводства.
К. Маркс впервые показал влияние оборота капитала на годовую норму прибавочной стоимости. Благодаря различию в скорости оборота переменного капитала одинаковые по величине капиталы приносят в год различную массу прибавочной стоимости.
К. Маркс развивает свое учение о капитале. Капитал как самовозрастающая стоимость охватывает не только классовые отношения, определенный характер общества, покоящийся на эксплуатации наемного труда. Капитал также есть движение, процесс кругооборота, проходящий различные стадии. Поэтому капитал можно понять лишь как движение, а не как вещь, пребывающую в покое.
Капитал в кругообороте проходит три стадии:
– на первой стадии капитал из денежной формы переходит в производительную, представляющую собой средства производства и рабочую силу;
– на второй стадии производственный капитал участвует в процессе производства, переходя в товарную форму;
– на третьей стадии путем реализации продукции товарная форма капитала преобразовывается в денежную. Капитал, который одновременно выступает в трех формах (денежной, производительной и товарной), К. Маркс определил как промышленный капитал:
где Д' = Д + ΔД.
В 3-м томе «Капитала» К. Маркс рассматривает все формы прибавочной стоимости, которые существуют в реальной действительности: прибыль, ренту, процент, торговую прибыль. К. Маркс подчеркивал, что все они черпаются из одного источника – из неоплаченного труда. Это только различные названия разных частей прибавочной стоимости товара.
Ни рента, ни процент не порождаются землей и капиталом как таковыми.
В теории о цикличности экономического развития капитализма К. Маркс показывает, что достижение макроэкономического равновесия и последовательный экономический рост невозможны в условиях капиталистического общества. Причиной кризиса является отсутствие автоматического роста эффективного спроса, при расширении производства. Низкая заработная плата сдерживает покупательную способность рабочих.
Относительное сужение платежеспособного спроса делает дальнейшее расширение производства неприбыльным. Выход из кризиса и обеспечение воспроизводства К. Маркс видел в дополнительных расходах со стороны капиталистов и землевладельцев.
Увеличение прибавочной стоимости также ограничивает совокупный платежеспособный спрос и повышает органическое строение капитала. Первое ведет к сокращению массы, а второе – к снижению нормы прибыли, т.е. подрывает стимулы для производства, ведущегося по-капиталистически. Такова схема, объясняющая сущность экономических кризисов в «Капитале» [9, с. 122–124].
Главную роль здесь играют торговцы-спекулянты, деятельность которых достигает апогея в завершающей стадии экономического подъема, которую К. Маркс назвал «периодом перепроизводства и мошенничеств». Основанная на повышательном движении цен спекулятивная горячка, грюндерский бум[3] образуют в этот период целую «искусственную систему насильственного расширения процесса воспроизводства». Главным рычагом перепроизводства и чрезмерной спекуляции в торговле оказывается кредит.
Волна спекулятивного бума порождает переполнение рынков и снижение цен. Замедление обратного притока выданных взаймы сумм и подрыв веры в возможность бесперебойного течения процесса воспроизводства ведут к сокращению кредита, что вызывает массовые банкротства и кредитно-денежные кризисы (такие, как в конце 2008 – начале 2009 г.).
Логика рассуждений К. Маркса приводит его к выводу об уменьшении нормы прибыли на капитал с развитием капитализма. Стремление к увеличению прибыли вынуждает предпринимателя снижать издержки, а главным фактором снижения издержек является повышение производительности труда вследствие внедрения новой техники и технологии. Как следствие, повышается техническое строение капитала (капиталовооруженность труда), что приводит к уменьшению совокупной массы прибавочной стоимости и уменьшению нормы прибыли в рамках всего народного хозяйства.
К. Маркс принимает концепцию представителей классической политической экономии о производительном и непроизводительном труде. Как и А. Смит, К. Маркс считает производительным только труд, занятый в сфере материального производства, доходы же непроизводительных лиц он рассматривает как результат процесса перераспределения, созданного исключительно в сфере материального производства национального дохода [16, с. 516 – 517].
Том 1. "Процесс производства капитала". - раздел История, ТЕМА 1.ПРЕДМЕТ И МЕТОД КУРСА ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ В Предисловии Написано, Что Конечной Целью Исследования Является Открытие Эко.
В предисловии написано, что конечной целью исследования является открытие экономического закона движения современного, то есть капиталистического общества. На развитие общественно-экономической формации он смотрит как на общественно-исторический процесс.
1 том состоит из 7 отделов и 25 глав, содержит анализ производства капитала.
В 1 отделе исследуются товары и деньги. Товар рассматривается как элементарная клеточка буржуазного общества, это кирпичик, из которого все строится. Маркс связывает две стороны товара (потребительную и меновую) с двойственным характером труда, создающим товар (новизна). В первый раз вводится понятие абстрактного и конкретного труда. Конкретный труд создает потребительную стоимость, а абстрактный – меновую. Абстрактный труд – труд вообще, как расход физических и умственных способностей человека, это субстанция стоимости. Конкретный труд – труд в его определенной форме (например, труд сапожника, который должен выполнять определенные операции). Любая вещь создается конкретным трудом. Это деление условно. Маркс также рассматривал развитие форм стоимости, происхождение денег, их сущность и функции.
Во 2 отделе анализируется превращение денег в капитал. Капитал – это самовозрастающая стоимость. Рассматривается отличие денег как таковых и денег как капитала в разных формах обращения. Движение капитала характеризуется формулой:
Д – Т – Д*, где: Д – деньги, Д* - прирост денег, Т – товар.
Маркс ставит вопрос, как возможно это обращение, и каким образом происходит это самовозрастание при условии, что мы стоим на позициях эквивалентного обмена.
Ответ кроется в том, какой товар приобретается на деньги. Здесь появляется ещё один принципиально новый момент. До Маркса считали, что продается труд, но труд – это процесс, продается не труд, а рабочая сила – способность к труду. Этот товар – рабочая сила - обладает уникальной потребительной способностью: он способен создавать стоимость большую, чем его собственная стоимость. Это и объясняет возрастание стоимости, движение денег как капитала:
Д – Т …П…Т* - Д*, где: СП – средства производства,
РС П – производство,
РС – рабочая сила.
Источник новой стоимости – производство, где соединяются средства производства и рабочая сила. Маркс называет новую стоимость прибавочной стоимостью.
В 3 –5 отделах он рассматривает производство прибавочной стоимости. Эта теория позволила решить вопрос о неизбежности социалистической революции. Прибавочная стоимость (m) – это то, что рабочий создает сверхстоимости своей рабочей силы. Если рабочий день - 8 часов, стоимость рабочей силы воспроизводится в первые 4 часа, то продукт вторых 4 часов и есть прибавочный продукт, который является носителем прибавочной стоимости, который присваивается капиталистом. Так как он оплатил стоимость дневной рабочей силы (то есть способности к труду), а рабочий день не заканчивается с окончанием воспроизводства рабочей силы. Это возможно только потому, что имеет место частная собственность на средства производства. Несправедливость: кто не владеет средствами производства и лишен средств существования, вынужден продавать свою рабочую силу. Присвоение результатов чужого неоплаченного труда Маркс называет эксплуатацией. Маркс говорит и о степени эксплуатации:
прибавочное время / необходимое время = прибавочный продукт / переменный капитал
m` = (m/v)*100% - норма прибавочной стоимости – точное выражение степени эксплуатации рабочей силы.
В.И.Ленин говорил о том, что теория прибавочной стоимости – "краеугольный камень" экономического учения марксизма. Это экономическая основа объяснения социалистической революции.
Общественная стоимость никому не позволит присваивать результаты чужого, неоплаченного труда – вот почему нужно уничтожить частную стоимость.
Маркс рассматривал относительную и абсолютную прибавочную стоимость. Эксплуатация может усиливаться за счет производительности труда (относительная m), увеличения рабочего дня (абсолютная m).
Например: 8 часов – 100%-ая степень эксплуатации,
10 часов – 150%-ая степень эксплуатации.
Другой способ увеличения m` - сократить необходимое время (снизить зарплату), необходимое рабочее время – 2 часа, норма эксплуатации – 300% (при 8 часах).
В 6 отделе Маркс анализирует заработную плату. Новое здесь то, что он рассматривает зарплату как превращенную форму стоимости товара – рабочая сила.
В 7 отделе рассматривается процесс накопления капитала, понимая его как воспроизводство капитала в расширенном масштабе. То есть накоплением капитала называется превращение прибавочной стоимости в капитал (не вся m идёт на потребление, а еще и на накопление). Он выявляет факторы, способствующие накоплению капитала, рассматривает социальные последствия – ухудшение положения трудящихся (увеличиваются накопления, больше машин, которые вытесняют рабочих, следовательно, растет безработица).
c/v – органическое строение капитала по Марксу, он выявляет тенденцию роста органического капитала.
Маркс формулирует закон капиталистического накопления, суть которого в утверждении процесса все большей поляризации общества по мере развития капитализма: на одном полюсе накапливается огромное богатство, а на другом – растущая нищета. Растёт острота антагонизма между капиталистами и рабочими, интересы их непримиримы.
Выводом из всего 1 тома "Капитала" является §7 главы 24, где выявляется историческая тенденция капиталистического накопления. Маркс отмечает растущее обобществление производства и труда на базе развития крупного машинного производства, концентрации и централизации производства. Он также отмечает рост класса пролетариата, историческая миссия которого - уничтожение капитализма. Т.О. капитализм сам в своём развитии готовит субъективные и субъективные предпосылки социалистической революции. Противоречие между общественным характером производства и частной собственностью на средства производства ведет к социальным противоречиям, к социалистической революции. Маркс пишет: "Централизация средств производства и обобществление труда достигает такого пункта, когда они становятся несовместимы с их капиталистической оболочкой. Она взрывается, экспроприаторов экспроприируют".
1–2От института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
5–11Предисловие к первому изданию
12–22Послесловие ко второму изданию
25Предисловие к французскому изданию
26Послесловие к французскому изданию
104–1131. Мера стоимостей
(Цена. Масштаб цен. Всеобщее повышение или понижение цен. Счётные наименования денег, счётные деньги. Количественное несовпадение величины стоимости и цены. Качественное несовпадение их. Цена — лишь идеальная форма стоимости товара.)
113–1402. Средство обращения
113–125a) Метаморфоз товаров
(Кругооборот Т — Д — Т. Продажа: Т — Д. Купля: Д — Т. Метаморфоз товара в целом. Товарное обращение. Различие между товарным обращением и обменом продуктов.)
125–134b) Обращение денег
(Метаморфоз товара и обращение денег. Двукратное перемещение денег. Количество обращающихся денег. Скорость обращения. Ход и задержки обращения. Факторы, определяющие массу обращающихся денег.)
(Монета и слитка, снашивание монеты. Знак стоимости. Серебряные и медные знаки. Бумажные деньги. Закон обращения бумажных денег с принудительным курсом.)
254–2673. Отрасли английской промышленности без установленных законом границ эксплуатации
(Кружевная промышленность. Гончарное производство. Производство спичек. Производство обоев. Пекарное производство. Железнодорожное дело. Швейное производство. Кузнецы.)
267–2734. Дневной и ночной труд. Система смен
(Металлургия и металлическая промышленность.)
274–2865. Борьба за нормальный рабочий день. Принудительные законы об удлинении рабочего дня с середины XIV до конца XVII столетия
(Беспощадное отношение капитала к здоровью и жизни рабочих. Английские рабочие статуты. Пределы рабочего дня в XVII веке до эпохи крупной промышленности.)
287–3066. Борьба за нормальный рабочий день. Принудительное ограничение рабочего времени в законодательном порядке. Английское фабричное законодательство 1833–1864 годов
(Акты 1833 г. 1844 г. 1847 г. 1850 г. Шёлковые фабрики. Ситцепечатные предприятия. Красильные и белильные предприятия.)
306–3117. Борьба за нормальный рабочий день. Влияние английского фабричного законодательства на другие страны
312–321Глава 9. Норма и масса прибавочной стоимости
476–480d) Современная работа на дому
(Кружевная фабрика. Соломоплетение.)
481–491e) Переход современной мануфактуры и работы на дому в крупную промышленность. Ускорение этой революции распространением фабричных законов на современную мануфактуру и работу на дому (Швейная машина.)
576–784Отдел 7. Процесс накопления капитала
578–591Глава 21. Простое воспроизводство
(Рабочий класс как принадлежность капитала. Отношение между капиталистом и рабочим воспроизводится капиталистическим процессом производства.)
592–6011. Капиталистический процесс производства в расширенном масштабе. Превращение законов собственности товарного производства в законы капиталистического присвоения
612–6224. Обстоятельства, определяющие размеры накопления независимо от той пропорции, в которой прибавочная стоимость распадается на капитал и доход. Степень эксплуатации рабочей силы. производительная сила труда. Увеличение разницы между применяемым капиталом и капиталом потребляемым. величина авансированного капитала
623–6255. Так называемый рабочий фонд
626–724Глава 23. Всеобщий закон капиталистического накопления
626–6351. Увеличение спроса на рабочую силу по мере накопления при неизменяющемся строении капитала
635–6432. Относительное уменьшение переменной части капитала в ходе накопления и сопровождающей его концентрации
655–6624. Различные формы существования относительного перенаселения. Всеобщий закон капиталистического накопления
663–7245. Иллюстрации всеобщего закона капиталистического накопления
Труд, первый том которого я предлагаю вниманию публики, составляет продолжение опубликованного в 1859 г. моего сочинения “К критике политической экономии”. Длительный перерыв между началом и продолжением вызван многолетней болезнью, которая все снова и снова прерывала мою работу.
Содержание более раннего сочинения, упомянутого выше, резюмировано в первой главе этого тома. Я сделал это не только в интересах большей связности и полноты исследования. Самое изложение улучшено. Многие пункты, которые там были едва намечены, получили здесь дальнейшее развитие, поскольку это допускал предмет исследования, и наоборот, положения, обстоятельно разработанные там, лишь вкратце намечены здесь. Само собой разумеется, разделы, касающиеся исторического развития теории стоимости и денег, здесь совсем опущены. Однако читатель, знакомый с работой “К критике политической экономии”, найдет в примечаниях к первой главе настоящего сочинения новые источники по истории этих теорий.
Всякое начало трудно, – эта истина справедлива для каждой науки. И в данном случае наибольшие трудности представляет понимание первой главы, – в особенности того ее раздела, который заключает в себе анализ товара. Что касается особенно анализа субстанции стоимости и величины стоимости, то я сделал его популярным, насколько это возможно.[1] 1
Это казалось тем более необходимым, что существенные недоразумения имеются Даже в том раздело работы Ф. Лассаля, направленной против Шульце-Делича, где дается. как заявляет автор, “духовная квинтэссенция” моего исследования по этому предмету. Кстати сказать: если Ф. Лассаль все общие теоретические положения своих экономических работ, например об историческом характере капитала, о связи между производственными отношениями и способом производства и т, д. заимствует из моих сочинений почти буквально, вплоть до созданной мною терминологии, и притом без указания источника, то это объясняется, конечно, соображениями пропаганды. Я не говорю, разумеется, о частных положениях и их практическом применении, к которым я совершенно непричастен
[Закрыть] Форма стоимости, получающая свои закопченный вид в денежной форме, очень бессодержательна и проста. И, тем не менее, ум человеческий тщетно пытался постигнуть ее в течение более чем 2 000 лет, между тем как, с другой стороны, ему удался, но крайней мере приблизительно, анализ гораздо более содержательных и сложных форм. Почему так? Потому что развитое тело легче изучать, чем клеточку тела. К тому же при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции.
Но товарная форма продукта труда, или форма стоимости товара, есть форма экономической клеточки буржуазного общества. Для непосвященного анализ ее покажется просто мудрствованием вокруг мелочей. И это действительно мелочи, но мелочи такого рода, с какими имеет дело, например, микроанатомия.
За исключением раздела о форме стоимости, эта книга не представит трудностей для понимания. Я, разумеется, имею в виду читателей, которые желают научиться чему-нибудь новому и, следовательно, желают подумать самостоятельно.
Физик или наблюдает процессы природы там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов. Но если немецкий читатель станет фарисейски пожимать плечами по поводу условий, в которые поставлены английские промышленные и сельскохозяйственные рабочие, или вздумает оптимистически успокаивать себя тем, что в Германии дело обстоит далеко не так плохо, то я должен буду заметить ему: De te fabula narratur! [He твоя ли история это!].
Дело здесь, само по себе, не в более или менее высокой ступени развития тех общественных антагонизмов, которые вытекают из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и осуществляющихся с железной необходимостью.
Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего.
Но этого мало. Там, где у нас вполне установилось капиталистическое производство, например, на фабриках в собственном смысле, наши условия гораздо хуже английских, так как мы не имеем противовеса в виде фабричных законов. Во всех остальных областях мы, как и другие континентальные страны Западной
Европы, страдаем не только от развития капиталистического производства, но и от недостатка его развития. Наряду с бедствиями современной эпохи нас гнетет целый ряд унаследованных бедствий, существующих вследствие того, что продолжают прозябать стародавние, изжившие себя способы производства и сопутствующие им устарелые общественные и политические отношения. Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых. Le mort saisit le vif! [Мертвый хватает живого!]
По сравнению с английской, социальная статистика Германии и остальных континентальных стран Западной Европы находится в жалком состоянии. Однако она приоткрывает покрывало как раз настолько, чтобы заподозрить под ним голову Медузы. Положение наших собственных дел ужаснуло бы пас, если бы наши правительства и парламенты назначали периодически, как это делается в Англии, комиссии по обследованию экономических условий, если бы эти комиссии были наделены такими же полномочиями для раскрытия истины, как в Англии, если бы удалось найти для этой цели таких же компетентных, беспристрастных и решительных людей, как английские фабричные инспектора, английские врачи, составляющие отчеты о “Public Health” (“Здоровье населения”), как члены английских комиссий, обследовавших условия эксплуатации женщин и детей, состояние жилищ, питания и т. д. Персей нуждался в шапке-невидимке, чтобы преследовать чудовищ. Мы закрываем шапкой-невидимкой глаза и уши, чтобы иметь возможность отрицать самое существование чудовищ.
Нечего предаваться иллюзиям. Подобно тому как американская война XVIII столетия за независимость прозвучала набатным колоколом для европейской буржуазии, так по отношению к рабочему классу Европы ту же роль сыграла Гражданская война в Америке XIX столетия. В Англии процесс переворота стал уже вполне осязательным. Достигнув известной ступени, он должен перекинуться па континент. Он примет здесь более жестокие или более гуманные формы в зависимости от уровня развития самого рабочего класса. Таким образом, помимо каких-либо мотивов более высокого порядка, насущнейший интерес господствующих ныне классов предписывает убрать все те стесняющие развитие рабочего класса препятствия, которые поддаются законодательному регулированию. Потому-то, между прочим, я уделил в настоящем томе столь значительное место истории, содержанию и результатам английского фабричного законодательства. Всякая нация может и должна учиться у других. Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития,– а конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества, – не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов.
Несколько слов для того, чтобы устранить возможные недоразумения. Фигуры капиталиста и земельного собственника я рисую далеко не в розовом свете. Но здесь дело идет о лицах лишь постольку, поскольку они являются олицетворением экономических категорий, носителями определенных классовых отношений и интересов. Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс; поэтому с моей точки зрения, меньше чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно.
В области политической экономии свободное научное исследованне встречается не только с теми врагами, с какими оно имеет дело в других областях. Своеобразный характер материала, с которым имеет дело политическая экономия, вызывает на арену борьбы против свободного научного исследования самые яростные, самые низменные и самые отвратительные страсти человеческой души – фурий частного интереса. Так, высокая англиканская церковь скорее простит нападки на 38 из 39 статей ее символа веры, чем на 1/39 ее денежного дохода. В наши дни сам атеизм представляет собой culpa levis [небольшой грех] по сравнению с критикой традиционных отношений собственности. Однако и здесь прогресс не подлежит сомнению. Я укажу, например, на опубликованную за последние недели Синюю книгу 5: “Correspondence with Her Majesty's Missions Abroad, regarding Industrial Questions and Trades Unions”. Представители английской короны за границей заявляют здесь самым недвусмысленным образом, что в Германии, Франции, – одним словом, во всех культурных государствах европейского континента, – радикальное изменение в существующих отношениях между капиталом и трудом столь же ощутительно и столь же неизбежно, как в Англии. Одновременно с этим по ту сторону Атлантического океана г-н Уэйд, вице-президент Соединенных Штатов Северной Америки, заявил на публичном собрании: по устранении рабства в порядок дня становится радикальное изменение отношений капитала и отношений земельной собственности. Таковы знамения времени; их не скроешь от глаз ни пурпурной мантией, ни черной рясой. Это не означает, конечно, что завтра произойдет чудо. Но это показывает, что уже сами господствующие классы начинают смутно чувствовать, что теперешнее общество не твердый кристалл, а организм, способный к превращениям и находящийся в постоянном процессе превращения.
Второй том этого сочинения будет посвящен процессу обращения капитала (книга II) и формам капиталистического процесса в целом (книга III), заключительный третий том (книга IV) – истории экономических теорий.
Я буду рад всякому суждению научной критики Что же касается предрассудков так называемого общественного мнения, которому я никогда не делал уступок, то моим девизом по-прежнему остаются слова великого флорентийца:
Segui il tuo corso, e lascia dir le genti! 6
Карл Маркс
Лондон, 25 июля 1867 г.
Предисловие ко второму изданиюЯ должен прежде всего указать читателям первого издания на изменения, произведенные во втором издании. Бросается в глаза более четкая структура книги. Дополнительные примечания везде отмечены как примечания ко второму изданию. Что касается самого текста, важнейшее заключается в следующем.
В разделе 1 первой главы с большей научной строгостью выполнено выведение стоимости из анализа уравнений, в которых выражается всякая меновая стоимость, а также отчетливо выражена лишь намеченная в первом издании связь между субстанцией стоимости и определением се величины общественно необходимым рабочим временем. Раздел 3 первой главы (“Форма стоимости”) полностью переработан: это было необходимо уже вследствие того, что в первом издании изложение давалось дважды. Кстати сказать, к этому двойному изложению побудил меня мой друг д-р Л. Кугельман из Ганновера. Я посетил его весной 1867 г. когда из Гамбурга пришли первые пробные оттиски, и он убедил меня, что для большинства читателей необходимо дополнительное, более дидактическое выяснение формы стоимости. – Последний раздел первой главы “Товарный фетишизм и т. д.” в значительной части изменен. Раздел 1 третьей главы (“Мера стоимостей”) тщательно пересмотрен, так как этот раздел в нервом издании был выполнен небрежно, – читатели отсылались к изложению, данному уже в книге “К критике политической экономии”, Берлин, 1859. Значительно переработана глава седьмая, в особенности раздел 2.
Было бы бесполезно указывать на все отдельные изменения текста, подчас чисто стилистические. Они разбросаны по всей книге. Однако, пересматривая текст для выходящего в Париже французского перевода, я теперь нахожу, что некоторые части немецкого оригинала местами требуют основательной переработки, местами правки в стилистическом отношении или тщательного устранения случайных недосмотров. Но для этого у меня не было времени, так как только осенью 1871 г. будучи занят другими неотложными работами, я получил известие, что книга распродана и печатание второго издания должно начаться уже в январе 1872 года.
Понимание, которое быстро встретил “Капитал” в широких кругах немецкого рабочего класса, есть лучшая награда за мой труд. Г-н Майер, венский фабрикант, человек, стоящий в экономических вопросах на буржуазной точке зрения, в одной брошюре, вышедшей во время франко-прусской войны, справедливо указывал, что выдающиеся способности к теоретическому мышлению, считавшиеся наследственным достоянием немцев, совершенно исчезли у так называемых образованных классов Германии, но зато снова оживают в ее рабочем классе.
В Германии политическая экономия до настоящего времени оставалась иностранной наукой. Густав Гюлих в своей книге “Geschichtliche Darstellung des Handels, der Gewerbe etc.”, особенно в двух первых томах этой работы, вышедших в 1830 г. в значительной мере уже выяснил те исторические условия, которые препятствовали у нас развитию капиталистического способа производства, а следовательно, и формированию современного буржуазного общества. Отсутствовала, таким образом, жизненная почва для политической экономии. Последняя импортировалась из Англии и Франции в виде готового товара; немецкие профессора политической экономии оставались учениками. Теоретическое выражение чужой действительности превратилось в их руках в собрание догм, которые они толковали в духе окружающего их мелкобуржуазного мира, т. е. превратно. Не будучи в состоянии подавить в себе чувство своего научного бессилия и неприятное сознание, что приходится играть роль учителей в сфере, на самом деле им чуждой, они старались прикрыться показным богатством литературно исторической учености или же заимствованием совершенно постороннего материала из области так называемых камеральных наук, – нз этой мешанины разнообразнейших сведений, чистилищный огонь которых должен выдержать каждый преисполненный надежд кандидат в германские бюрократы.
С 1848 г. капиталистическое производство быстро развилось в Германии и в настоящее время уже переживает горячку своего спекулятивного расцвета. Но к нашим профессиональным ученым судьба остается по-прежнему немилостивой. Пока у них была возможность заниматься политической экономией беспристрастно, в германской действительности отсутствовали современные экономические отношения. Когда же эти отношения появились, то налицо были уже такие обстоятельства, которые больше не допускали возможности беспристрастного изучения этих отношении в рамках буржуазного кругозора. Поскольку политическая экономия является буржуазной, т. е. поскольку она рассматривает капиталистический строй не как исторически преходящую ступень развития, а наоборот, как абсолютную, конечную форму общественного производства, она может оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая борьба находится в скрытом состоянии или обнаруживается лишь в единичных проявлениях.
Возьмем Англию. Ее классическая политическая экономия относится к периоду неразвитой классовой борьбы. Последний великий представитель английской классической политической экономии, Рикардо, в конце концов сознательно берет исходным пунктом своего исследования противоположность классовых интересов, заработной платы и прибыли, прибыли и земельной ренты, наивно рассматривая эту противоположность как естественный закон общественной жизни. Вместе с этим буржуазная экономическая наука достигла своего последнего, непереходимого предела. Еще при жизни Рикардо и в противоположность ему выступила критика буржуазной политической экономии в лице Сисмонди.[2] 2
См. мою работу “К критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 39 [см. настоящее издание, т. 13, с. 47].
Последующий период, 1820—1830 гг. характеризуется в Англии научным оживлением в области политической экономии. Это был период вульгаризации и распространения рикардовской теории и в то же время ее борьбы со старой школой. Происходили блестящие турниры. То, что было сделано в это время экономистами, мало известно на европейском континенте, так как полемика по большей части рассеяна в журнальных статьях, случайных брошюрах и памфлетах. Обстоятельства того времени объясняют беспристрастный характер этой полемики, хотя теория Рикардо в виде исключения уже тогда применялась как орудие нападения на буржуазную экономику. С одной стороны, сама крупная промышленность еще только выходила из детского возраста, как это видно уже из того обстоятельства, что только кризисом 1825 г. начинаются периодические кругообороты ее современной жизни. С другой стороны, классовая борьба между капиталом и трудом была отодвинута на задний план: в политической области ее заслоняла распря между феодалами и правительствами, сплотившимися вокруг Священного союза, с одной стороны, и руководимыми буржуазией народными массами – с другой; в экономической области ее заслоняли раздоры между промышленным капиталом и аристократической земельной собственностью, которые во Франции скрывались за противоположностью интересов парцеллярной собственности и крупного землевладения, а в Англии со времени хлебных законов прорывались открыто. Английская экономическая литература этой эпохи напоминает период бури и натиска в области политической экономии во Франции после смерти д-ра Кенэ, однако только так, как бабье лето напоминает весну. В 1830 г. наступил кризис, которым все было решено одним разом.
Буржуазия во Франции и в Англии завоевала политическую власть. Начиная с этого момента, классовая борьба, практическая я теоретическая, принимает все более ярко выраженные и угрожающие формы. Вместе с тем пробил смертный час для научной буржуазной политической экономии. Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой. Впрочем, претенциозные трактатцы, издававшиеся Лигой против хлебных законов 9 с фабрикантами Кобденом и Брайтом во главе, все же представляли своей полемикой против землевладельческой аристократии известный интерес, если не научный, то, по крайней мере, исторический. Но со времени сэра Роберта Пиля и это последнее жало было вырвано у вульгарной политической экономии фритредерским законодательством.
Континентальная революция 1848 г. отразилась и на Англии. Люди, все еще претендовавшие на научное значение и не довольствовавшиеся ролью простых софистов и сикофантов господствующих классов, старались согласовать политическую экономию капитала с притязаниями пролетариата, которых уже нельзя было более игнорировать. Отсюда тот плоский синкретизм, который лучше всего представлен Джоном Стюартом Миллем. Это – банкротство буржуазной политической экономии, что мастерски показал уже в своих “Очерках из политической экономии (по Миллю)” великий русский ученый и критик Н. Чернышевский.
Таким образом, в Германии капиталистический способ производства созрел лишь после того, как в Англии и Франции его антагонистический характер обнаружился в шумных битвах исторической борьбы, причем германский пролетариат уже обладал гораздо более ясным теоретическим классовым сознанием, чем германская буржуазия. Итак, едва здесь возникли условия, при которых буржуазная политическая экономия как наука казалась возможной, как она уже снова сделалась невозможной.
При таких обстоятельствах ее представители разделились на два лагеря. Одни, благоразумные практики, люди наживы, сплотились вокруг знамени Бастиа, самого пошлого, а потому и самого Удачливого представителя вульгарно-экономической апологетики. Другие, профессоры, гордые достоинством своей науки, последовали за Джоном Стюартом Миллем в его попытке примирить непримиримое. Немцы в период упадка буржуазной политической экономии, как и в классический ее период, остались простыми учениками, поклонниками и подражателями заграницы, мелкими разносчиками продуктов крупных заграничных фирм.
Таким образом, особенности исторического развития германского общества исключают возможность какой бы то ни было оригинальной разработки буржуазной политической экономии, но не исключают возможность ее критики. Поскольку такая критика вообще представляет известный класс, она может представлять лишь тот класс, историческое призвание которого – совершить переворот в капиталистическом способе производства и окончательно уничтожить классы, т. е. может представлять лишь пролетариат.
Ученые и неученые представители германской буржуазии попытались сначала замолчать “Капитал”, как это им удалось по отношению к моим более ранним работам. Когда же эта тактика уже перестала отвечать обстоятельствам времени, они, под предлогом критики моей книги, напечатали ряд советов на предмет “успокоения буржуазной совести”, но встретили в рабочей прессе – см. например, статьи Иосифа Дицгена в “Volksstaat” – превосходных противников, которые до сего дня не дождались от них ответа.[3] 3
Косноязычные болтуны германской вульгарной политической экономии бранит стиль и способ изложения “Капитала”. Литературные недостатки моего труда я сознаю лучше, чем кто-либо другой. Тем не менее в назидание и к удовольствию этих господ и их публики я процитирую мнение английской и русской критики. “Saturday Review” безусловно враждебная моим взглядам, в своей заметке по поводу первого немецкого издания пишет, что “изложение придает даже самым сухим экономическим вопросам своеобразную прелесть (charm)”. “Санкт-Петербургские ведомости” в номере от 8 (20) апреля 1872 г. между прочим замечают: “Изложение его труда (исключая некоторые слишком специальные частности) отличается ясностью, общедоступностью и, несмотря на научную высоту предмета, необыкновенной живостью. В этом отношения автор. далеко не походит на большинство немецких ученых, которые. пишут свои сочинения таким темным и сухим языком, от которого у обыкновенных смертных трещит голова”. У читателей современной нeмецко-национально-либеральной профессорской литературы трещит не голова, а кое-что совершенно другое.
Прекрасный русский перевод “Капитала” появился весной 1872 г. в Петербурге. Издание в 3 000 экземпляров в настоящее время уже почти разошлось. Еще в 1871 году г-н Н. Зибер, профессор политической экономки в Киевском университете, в своей работе “Теория ценности и капитала Д. Рикардо” показал, что моя теория стоимости, денег и капитала в ее основных чертах является необходимым дальнейшим развитием учения Смита – Рикардо. При чтении этой ценной книги западноевропейского читателя особенно поражает последовательное проведение раз принятой чисто теоретической точки зрения.
